Нежеланный брак - Катарина Маура

он использует меня, что он будет грубым и причинит мне боль, беря только то, что ему нужно, не заботясь о моем комфорте. Я предполагала, что это будет новым видом наказания, и, возможно, в каком-то смысле так и будет, но я больше не боюсь так, как раньше.

— Мне нужно идти. Я постараюсь звонить тебе время от времени, ладно? Если тебе что-то понадобится, просто напиши. Разница во времени немного неудобна, но я постараюсь как-то это устроить.

— Хорошо, — шепчу я. — Хорошего полета, Дион.

На мгновение я думаю попросить его написать мне, когда он приземлится, но затем меня осеняет мысль, что лучше этого не делать. Часть меня все еще боится беспокоить его. Привлечение к себе внимания или просьбы о чем-то всегда приводили к боли в долгосрочной перспективе, и я не хочу рисковать.

Дион как будто колеблется, но потом вздыхает.

— Спокойной ночи, Фэй. Скоро увидимся.

Он завершает звонок, а я остаюсь смотреть на телефон, с тяжелым сердцем. Я не хотела прекращать разговор с ним, и не знаю, что мне с этим делать.

Глава 23

Фэй

Дом Диона тих и наполнен какой-то уютной атмосферой, когда я, переходя от комнаты к комнате, восхищаюсь результатом. Есть нечто особенное в том, что я сама все это оформила. Я никогда не думала, что дом может чувствоваться так тепло.

Каждый раз, когда я вхожу сюда, мне становится спокойно. Я понимаю, что технически это всего лишь четыре стены, и они не обладают никакими мистическими свойствами. Но тем не менее, я ощущаю безопасность в этом месте. Кажется, что мой отец не может меня достать, как будто тяжесть моих обязанностей слегка снижается. Я использовала этот дом как убежище, говоря ему, что важно закончить оформление до возвращения Диона, и передышка, которую он мне дал, была неоценима.

Дизайн в этом доме — это результат моих собственных решений, и просто находиться здесь приносит мне радость. В доме отца я даже не могла выбрать цвет кресла для своего стола, а здесь я подобрала каждую деталь, вплоть до дверных ручек. Я потратила недели, чтобы все было идеально, и чувствовала себя как будто по-настоящему на своем месте.

Я не думала, что что-то может приносить мне такую же гармонию, как игра на рояле, но в дизайне я потеряла себя не меньше. Может быть, это просто тот факт, что я могла контролировать свою новую жилую среду, а надежда, которую это вдохновляло, имела значение, но это было нечто большее.

Я останавливаюсь в гостиной, мои глаза невольно падают на рояль у окна. Бабушка Анна привезла его на прошлой неделе, и состояние, в котором он находился, было болезненно наблюдать. Она сказала, что это самое ценное имущество Диона, но он был так сильно расстроен, что едва ли можно было на нем играть. Я сделала все возможное, чтобы его настроить и восстановить, и теперь он стал моим любимым элементом дома. Интересно, почему Дион позволил ему прийти в такое упадочное состояние?

Я могу лишь предположить, что это потому, что он редко бывал здесь, но как-то мне трудно в это поверить. Этот рояль, наверное, стоил больше, чем дом моего отца, и явно был сделан на заказ.

Я сажусь и нежно касаюсь пальцами клавиш потрясающего и бесценного Steinway, меня охватывает волна возбуждения, когда начинаю играть Листа — La Campanella. Рояль вроде этого был создан для того, чтобы на нем играли.

Я улыбаюсь, когда мелодия наполняет гостиную, акустика тут просто отличная. Чтобы научиться играть это произведение потребовалось много лет, и оно стало моим любимым. Когда жизнь казалась слишком тяжелой, а бремя ожиданий семьи становилось невыносимым, я терялась в таких произведениях, как это. Играя La Campanella, нужно обладать определенным контролем, и возможность играть его, всегда заставляла меня чувствовать себя могущественной. Я вздыхаю, играя последний аккорд, глаза закрываются. Хотелось бы чувствовать себя так каждый день.

— Прекрасно, — слышу я голос Диона.

Я напрягаюсь, услышав его, и моя спина выпрямляется. Я не заметила, что он вернулся так рано, и тем более не ожидала увидеть его здесь сегодня. Я резко вдыхаю и поднимаю взгляд, обнаружив, что он стоит, прислонившись к стене позади меня.

— Я… прости, — тихо произношу, застыв на месте. Мне следовало бы встать и извиниться должным образом, но я не могу сделать ничего, кроме как смотреть на него.

Он снова выглядит безупречно, а легкая щетина на его лице только подчеркивает его острый подбородок.

— Я… не хотела трогать твой рояль. Просто… я не могла устоять, он просто настолько прекрасен, — признаюсь я, мое сердце бешено стучит.

Его взгляд скользит по мне, и я не могу понять, о чем он думает. Он выглядит одновременно и измученным, и очарованным. Именно так он смотрел на меня, когда присутствовал на моем концерте, и он меня пленил. Никто никогда не смотрел на меня так раньше — даже Эрик.

— Я знаю это чувство, — шепчет он, как будто не хочет, чтобы я слышала, но не может удержать эти слова.

— Все мое — твое, Фэй, — говорит он, его голос становится громче. — Все.

Он отталкивается от стены и идет ко мне, его шаги медленные, неторопливые. Он не останавливается, пока не оказывается рядом с фортепианной скамейкой, на которой я сижу, его глаза ни на секунду не покидают моих, когда он опускается на колени.

— Сыграй еще раз, — шепчет он, его рука обвивается вокруг моей талии. — Для меня, на этот раз. — Он сбивчиво вздохнул и уткнулся лицом в мою шею, лишив меня возможности дышать — Пожалуйста, Фэй. — Его голос — это шепот-мольба — в которой я не могу отказать.

Мои пальцы дрожат, когда я снова начинаю играть это произведение, и я пропускаю несколько нот. Я ожидала, что он отчитает меня или потребует начать все сначала, как это всегда делал мой отец, но вместо этого он нежно целует меня в шею, его хватка на моей талии на мгновение усиливается, прежде чем его ладонь медленно скользит вниз по моему животу. Его дыхание сбивается, и он слегка кусает меня за шею, прежде чем его рука скользит еще ниже, пока не достигает подола моей юбки.

Его пальцы проскальзывают под юбку, и я напрягаюсь, пропуская несколько нот, когда его рука скользит вверх по моему бедру. Я извиваюсь под его хваткой, сбитая с толку тем, что он заставляет меня чувствовать. Это так же, как когда он поцеловал меня на