Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

В этом месте Джейк цитировать журналиста прекратил, а я бы как раз с удовольствием дослушала пропущенную часть. Сдаётся мне, что Хантли подсунул какую-то местную проблему на перевоспитание в отместку за то, что я нагрузила его своими делами. С другой стороны, вряд ли паренёк был так уж плох и мог причинить большие неприятности — такого бы журналист ко мне не отправил. Я вздохнула и поинтересовалась:

— А что тебе господин Хантли сказал?

— Эт самое, записывать клиентов, — тут мальчишка выдал мне дословно тот график, который я озвучила журналисту, демонстрируя, что у них обоих отличная память. — Десять серебрушек в неделю, — подвёл он итог.

Сумма была приличная. Неудивительно, что Джейк смотрел на меня с тревогой — одобрю или нет, — но без заискивания. И это мне понравилось.

— Я тут, эт самое, всё записал, проверьте.

У меня в руках оказалась тетрадь. Страницы были аккуратно разлинованы, в первой колонке проставлены дата и время, во второй шли фамилии клиентов. На внутренней стороне обложки каллиграфическим почерком было выведено: «Амелия, я очень зол! И обязательно подарю вам нормальный ежедневник».

Щёки залило краской, а внутри стало тепло, и закружилась странная радость, почему-то хотелось хихикать. Чтобы скрыть смущение, я перелистнула страницу. Там фамилии клиентов были выведены неряшливыми крупными буквами. Но чётко и понятно — Джейк старался как мог.

— Всех-всех записал, — взволнованно уверил меня мальчишка. — Кто убежать не успел… — добавил он через секунду.

— Ну, хорошо. Ты мне подходишь. — Я посмотрела на сорванца, а тот просиял в ответ. — Будешь приходить к десяти и уходить в три, когда я буду возвращаться с обеда. Сколько я тебе должна за сегодняшний день?

— Не-не. — Джейк выставил перед собой руки и так ими замахал, будто я ему не деньги предлагала, а яда выпить. — Господин Хантли уже заплатил. Если я, эт самое, ещё и у вас возьму, то он мне больше никакую работу не даст! Очень не любит, когда обманывают.

«Очень не любит, когда обманывают», — повторила я про себя.

При этом он убеждён, что я тоже врунья… Неужели он мне поверил? Когда? Кто его убедил? А если нет, то что вообще происходит?

Клиентов не было. Я оставила Джейка сидеть в приёмной и пошла проверять, как идёт сборка мебели на кухне, потом посмотрела, что делает плотник. Поднялась в спальню. Спустилась. Казалось, в этом доме у всех есть занятие, кроме меня. Еле дождавшись, когда наступит два часа, взяла Саюши и отправилась в лечебницу, надеясь, что у них найдётся нормальная переноска — змея плохо умещалась на руках и провисала во всех возможных местах.

Лишней переноски у Эллы не нашлось, зато она сказала, где её можно купить, отдала все необходимые справки и забрала Саюши, чтобы поставить магическую метку. С некоторой тревогой я вручила её в надёжные руки новой знакомой и пошла в указанную сторону.

Проблем с покупкой не возникло, и уже через пять минут я покинула магазинчик, чтобы отправиться домой, но просто не смогла пройти мимо витрины с посудой. За стеклом стоял до того симпатичный набор, что я зашла на минуточку только посмотреть…

По краю чашек и блюдец вился изящный узор из зелёных веточек с редкими розовыми цветами. Вроде простой рисунок, но была в нём какая-то лёгкость, которая дарила моей душе покой и надежду на лучшее. Да, мне определённо были нужны и эти чашки, и эти блюдца, и глубокие тарелки, естественно, и плоские, разумеется, тоже — моя же посуда разбилась. На шесть человек. Пожалуй, больше гостей в дом не вместится.

Оставив адрес для доставки, я вышла совершенно довольная собой. Теперь у меня есть и кухня, и посуда. Что ещё надо для счастья?

Осветительные артефакты! В лавке напротив стояли типовые модели, которыми могли пользоваться и немаги. То, чего мне так не хватало! Свечи, конечно, были хороши для романтических ужинов, но для работы и чтения вечером не так удобны. Надо купить хотя бы два светильника.

Уже расплачиваясь за покупки, я поинтересовалась у продавца, не знает ли он, где в Рейвенхилле можно найти артефакты, поддерживающие постоянный уровень температуры и освещения для животных. И, о чудо, я могла купить такие у них!

— Сколько? — не поверила я, когда услышала сумму. — Да за эти деньги можно неделю в столице жить! В лучшей гостинице!

— И шторы на все окна в подарок, — сделал ответный ход продавец и обаятельно улыбнулся. Чем-то он напоминал Джейка — такое же плутовство во взгляде. Я тут же смягчилась.

К тому же артефакты мне всё равно были нужны, а время, чтобы искать, где дешевле, отсутствовало. Так что я нахмурилась, потом развернулась к выходу, делая вид, что собираясь уйти…

— Нет, всё же лучше съезжу в Брейвиль…

— Госпожа, постойте! — воскликнул продавец, купившись на мой простенький спектакль. — Я могу сделать вам скидку. Двадцать процентов! Хотя хозяин меня за это и накажет. — Но по его лицу было сразу понятно, что если он продаст эти артефакты, то его расцелуют. Впрочем, скидка была хорошая.

Я вернулась к прилавку, побарабанила пальцами в раздумье и поставила последнее условие.

— Доставка и настройка сейчас же. А то я после пяти часов вечера буду занята.

— Никаких проблем, госпожа, — просиял улыбкой продавец. — Заодно замерим окна для пошива штор. Образцы тканей тоже принесёт наш мастер. Ждите его через полчаса.

Пришло время расплаты. Видит пресветлая Лейна, как тяжело мне было расставаться с такой суммой. Это был стратегический запас, последние деньги. Если в ближайшие дни случится какой-то сбой в работе, то придётся брать в долг. Но кто мне даст?

Дрожащими руками я приложила банковский перстень к считывающему артефакту, услышала щелчок и почувствовала опустошение. Словно отдавала душу, а не деньги. Что ж, надеюсь, оно того стоило.

Из магазина я вышла расстроенная и уже совсем в другом настроении направилась к салону. Почему жить в Рейвенхилле настолько дороже, чем в Фаренли? Почему настолько сложнее?

До конца обеда оставалось ещё полчаса, и я купила несколько пирожков, чтобы съесть их дома, а заодно корзинку с яблоками для Джейка. Почему-то хотелось его порадовать. Наверное, потому, что меня сейчас не могло порадовать ничего…

Разве что безченильное перо. Моё — подаренное папой года три назад — начало