Под пеплом вулкана. Остров драконов - Юлия Вар

да и девушка не находила в себе сил для бравады. – Зейрих знал, что у него есть преимущество в схватке. Откуда? Ты клялась держать рот на замке, и твоему слову я всецело верю.

– Мало ли кто мог проболтаться. Слуги, нобили…

– Действительно, – протянул принц. – Пир не был секретом для тех, у кого есть шпионы. У Зейриха их нет. Если не ты поделилась с ним знанием, то остается один человек, который мог это сделать. Валех. Я не терплю предательства, поэтому утром вызову его на поединок.

– Не надо! Виновата я. Принц Валех ни при чём. Вы же знали, догадались ещё в шатре. Зачем всё это?

– Мне было интересно, как далеко ты зайдешь.

– Довольны?

– Если интригуешь против кого-то, рассчитывай все последствия, любимица Сигилы.

– Я не…

Тессу прервал пронзительно громкий драконий рёв. Зародившийся на вершинах гор, подхваченный эхом, он прогремел по небу, а рокот достиг дворца. В него вливалось больше и больше драконьих голосов, будто волчья стая завыла на луну. Но этот рёв не пугал и не поднимал тревогу, он был мелодичным и приятным для слуха. Ритм то дробный, то гулкий и протяжный накрывал куполом, а отзвуки дрожащим звоном затихали в бронзе лампадариев.

– Что-то случилось? – спросила Тесса.

Аларих посмотрел в сторону окон на горы, покрытые серебром лунного света, и довольно, совсем незаметно, улыбнулся.

– Дракон родился, вот они и поют. – Он прикрыл веки, наслаждаясь утробной музыкой. – Станцуем?

Через мгновение его рука обняла талию, не оставляя выбора. Девушка вздрогнула и жадно схватила губами воздух, словно Аларих попытается его отнять. Тёплая ладонь, с едва заметным шрамом на линии жизни, накрыла её ладонь. И почему Тесса придумывала, что он холоден, как полоз?

Она не сопротивлялась. Принц вёл в танце, властно держа девушку в своих руках и одновременно храня между ними хрупкое расстояние, отделяющее от объятий. Под рёв драконов они медленно кружили по залу. Безжалостный и бесстрастный мужчина смягчился, его лицо поддалось улыбке. Тесса полыхала непрошенным жаром. Алеющие щёки, блуждающий по сторонам взгляд – она размякла, словно хлеб в вине.

– Зачем вы втянули меня в… это? – спросила, едва дыша.

– Драконы поют очень редко. Нельзя упускать момент. – Пряное дыхание опустилось на кожу, застыло теплом.

– Сначала назвали интриганкой, а теперь выбрали в партнерши для танца, – с трудом выговорила она. – Я пытаюсь найти тому объяснение, но не нахожу.

– Если хочешь, это метафора. – Аларих больше не направлял девушку, предоставив ей свободу. Она не могла предугадать движения и неловко наступала принцу на ноги.

– Простите. Разве вам не больно? Вы же ранены.

– Царапины, не более. Представь, что во дворце все танцуют и, начав, уже не могут остановиться. Подгоняемые друг другом, они должны танцевать быстрее и быстрее, уворачиваясь от чужих убийственных взмахов рук и ног.

Аларих ускорился, закружил Тессу. Пространство вокруг них завертелось в бегущий поток. Она сталкивалась с каменной грудью партнера каждый раз, когда он менял направление танца. В голове проносился хоровод, а в ушах гремел шум прибоя.

– Ты тоже решила вступить в танец, рискованно пригласив меня. Пляшешь по наитию, как велит тело. Слушаешь разноголосое пение и подстраиваешься под его ритм. Но надо знать движения, иначе неминуемо попадёшь под удар или упадешь.

Аларих выпустил девушку из рук, и она, потеряв равновесие, повалилась вниз. Принц в то же мгновение перехватил её, прижал к себе, спасая от удара об пол. То хрупкое расстояние, что было между ними, разрушилось.

Драконы замолкли, и в тишине Тесса попыталась сосчитать биение сердца. Один, два, три… Слишком быстро.

– Не так страшно упасть на пол, но следующий наш танец будет на краю пропасти. – Сказал Аларих, раскрывая объятия. – Учи движения или стой в стороне. Я милостив к своим врагам, а тебе такое милосердие не по нраву, невеста Зейриха.

Принц ушел, сливаясь с чернотой ночи. Постепенно затихли звуки размеренных шагов. Опершись о колонну, Тесса выровняла дыхание.

«Он думает, что я намеренно столкнула его с Зейрихом и врала из злого умысла? Высшие силы, моя неискушённость в дворцовых играх принята за коварство!»

***

Ужасно осознавать себя воровкой.

К другим своим порокам Таш относилась терпимее. Жестокость? Кто не жесток во враждебном, мире долго не протянет. Склочность? Так хотя бы не дашь себя в обиду. Зависть? Сложно не завидовать, когда тебе ничего не принадлежит, даже ты сама. Но воровство – мелочное дельце, не обязательное для выживания и всё-таки значительно его облегчающее.

В основном она похищала свитки и книги из императорской библиотеки. Это не были серьёзные труды в золотых переплетах. Лишь копии поэм о великой любви, которой Таш нигде, кроме как на пергаменте, не повстречать, и сатиры, обличавшие дураков-нобилей. Она читала их ночью, проливая слезы умиления или беззвучно хохоча, а потом обязательно возвращала обратно, и гаденькое чувство пропадало до нового раза. С книгой традиций случилось иначе: отдав её Тессе, она не замкнула круг. Но и тогда Таш нашла оправдание. Кто, если не она, поможет девчонке набраться ума?

Женщина готовилась ко сну. Стащила с себя неудобную одежду прислужницы и умылась, взяла баночку с кремом. Не её кремом.

Руки сохли как проклятые. Таш стыдилась корки, покрывающей задубевшие от многолетней работы ладони. Если её нарядят в дорогое платье и позволят помалкивать, она вполне сумеет показаться благородной матроной, но стоит взглянуть на руки, и всё сразу встанет на свои места. Почти тридцать лет в услужении! Вся её молодость.

Вдобавок иссушенная кожа причиняла боль, стоило пошевелить пальцами. Таш снова пришлось воровать.

Императрица Мойнара тратила на уход за собой не меньше половины дня. Пока не искупается в молоке, не насладится массажем с натиранием маслами и тщательными косметическими процедурами, даже не выйдет из покоев. В её запасах имелось то, в чём нуждалась Таш. Когда понадобилось проверить, не изъела ли моль шторы в крыле императрицы, прислужница незаметно умыкнула баночку с жемчужной мазью.

Мойнара и не заметит пропажи, но воровство остаётся воровством.

Женщина растерла по рукам прохладный крем и блаженно простонала. Короткую негу прервал стук в дверь.

– Я собираюсь спать! – проворчала Таш, рассудив, что серьёзный гость стучать бы не стал. Значит, прислужница. Пусть катится восвояси, ей полагается заслуженный отдых.

– Нам надо поговорить, – проскрипел голос Кии. – Я войду.

Таш впопыхах спрятала свою добычу, и, когда больная кляча переступила порог, она была в воинственном всеоружии.

– Не нападай, – сказала Кия, – сначала выслушай. Знаю, хочешь занять моё место.

Таш не удивилась, она совершенно не скрывала намерений получить лучшую должность. Но знает ли кляча, какой