Под предлогом ненависти - Нетта Хайд

Грустное выражение лица, отдернутая рука и полукруговой разворот с приятным послевкусием от того, что я только что выдала порцию желчи в его лицо.

Довольная собой, я направляюсь подальше от него, стуча подушечкой среднего пальца о большой.

Какое же приятное чувство, когда тебе не нужно притворятся. Когда ты можешь быть собой. Когда можешь говорить все, что думаешь, зная, что это принесет тебе удовольствие.

Сделав еще несколько шагов, наконец-то, громкий голос Тео пронизывает воздух, разделяя пространство на отдельные молекулы, а я начинаю только шире улыбаться.

– Ты не охренела, Скарлетт Скай?!

– Молчун все-таки решил открыть свой рот? О, да неужели, но уже поздно-о-о, – произношу я, не поворачиваясь к нему и продолжая свое движение.

– Стоять, Скарлетт, – почти просит он, догоняя меня и хватая за запястье.

Я поворачиваюсь и брезгливо смотрю на его руку, как будто меня сейчас трогает сопливый слизняк, а не парень, которого хочет половина университета (по какой-то странной причине).

– Ты что-то хотел? Ой, подожди, – говорю я, вздыхая и поднимая указательный палец второй руки перед его лицом, – давай как-нибудь в другой раз? Сейчас я о-о-очень тороплюсь.

Я вырываю руку из его хватки, подхожу к своему байку, который решила оставить сегодня на видном месте, зная, что он мне очень пригодится. Сажусь на сиденье и надеваю шлем, оставляя волосы свисать на своих плечах и спине.

Я подъезжаю к нему, выставляю ногу на землю и, открыв визор шлема, смотрю на его лицо. Резкая смена одной и той же эмоции: с удивления на сильное удивление, или удовлетворение?

– Кстати, ты заметил? Только что произошло чудо! Я вылечилась от диссоциативного расстройства. И это, – я указываю на себя рукой, – моя единственная личность. Круто, правда? А теперь… пока, обладатель маленького члена и большого списка венерических заболеваний в медицинской карте, – кричу я, посылая ему тяжелый воздушный поцелуй ненависти – приставляю средний палец к шлему на уровне своих губ. И коротко подмигиваю. После чего закрываю визор и сваливаю отсюда нахрен, пока чувство эйфории не покинуло меня.

***

Испытывая внутри слишком большое количество всевозможных положительных эмоций, я принимаю решение отправиться в мотоклуб, заранее сообщив Слоу о желании потренироваться.

Хочу отметить один потрясающий момент: после того, как я перестала морочить свою голову и вылезать из своего тела, строя из себя ту, которой я не являюсь, мне даже дышать стало легче.

Возможно, мне с самого начала следовало бы вывалить на него всю правду, рассказать, что я на самом деле о нем думаю, и тогда я уже давно бы свалила в закат. Но теперь я не узнаю этого.

В принципе, во всем потраченном времени на него есть и положительная сторона – я убедилась, что за эти недели мое отношение к нему не меняется, как у большинства, кто сталкивается с течкой при виде него.

Но в том, что я показала ему свое истинное лицо, есть и сомнительно двоякая сторона. Своим поведением я могу его – как привлечь, так и оттолкнуть.

Я не знаю, что из этого выйдет. Но уверена, мне будет весело.

После нескольких кругов по территории и выполнения трюков в отведенной зоне, я подъезжаю к бордюру и, поставив подножку на байке, слезаю с него. Сняв с головы шлем, я стягиваю резинку с волос, позволяя им беспорядочно опуститься на мои плечи и подвергнуться нападению ветра, и надеваю ее на свое запястье.

Я успеваю сделать всего один шаг в сторону кабинета Слоу, намереваясь сообщить, что закончила, и обсудить предстоящий заезд, но меня резко тянут назад за рукав куртки.

Человек, который поверил в себя, рискует прямо сейчас лишиться чего-то жизненно необходимого, но стоит ему развернуть меня к себе, и…

Моя очередь удивиться.

Моя очередь испытать крошечную радость.

Моя очередь понять, что все-таки схема истинного лица – рабочая.

– Ты следишь за мной? – усмехаюсь я, смотря на него сквозь прищуренные глаза. – Ты же хотел, чтобы я держалась от тебя подальше.

– Ты совсем отбитая на голову, идиотка? – кричит он, игнорируя мои вопросы.

Я не совсем понимаю, за что конкретно он отчитывает меня: за то, что я задела его самолюбие, за ложь или… а, мне плевать.

– Ты уже забыл? Я же сказала, что вылечилась, – отвечаю я, продолжая улыбаться. – А вообще… ты не сказал ничего нового. Может, пороешься еще в своей черепной коробке и найдешь более подходящий вопрос, который действительно тебя интересует, и задашь его мне, кудряшка-Теодор? – интересуюсь я, склонив голову набок, и свободной рукой провожу по его волосам.

– Пока что меня интересует только то, какого хрена ты здесь делаешь?! – продолжает гневно смотреть на меня, словно я взломала его аккаунт в любимой соцсети и разместила его член на главном фото.

– Ой, а совсем не понятно, да? – саркастично интересуюсь я, медленно окидывая взглядом площадку, на которой мы находимся. – С глазками проблемы, дорогой? Или, может быть, с памятью? Ты прекрасно знаешь какого хрена я здесь делаю. Может, все-таки к врачу обратишься?

– Мышь, если ты не прекратишь себя так вести, то я тебе помогу в этом.

– Какой ты общительный стал! – наигранно удивляюсь я, прикладывая ладонь к своей груди. – Безумно хотела бы посмотреть на это, – произношу я с вызовом, слегка прищуривая глаза.

Не увидев никаких действий с его стороны, разочарованно вздыхаю, вырываю руку и продолжаю свое движение к Слоу.

Как только я пересекаю порог его кабинета, дверь за мной не закрывается, впуская еще одного гостя. Вот это уже интересно и неожиданно.

– Добрый вечер, – говорит Тео, останавливаясь напротив стола главного директора. – Мое имя Теодор Каттанео, и я пришел сообщить вам одну очень важную новость насчет гонщицы, которая незаконно принимает участие в заездах, – продолжает он, кивая в мою сторону.

Какого черта…

– Я слушаю, – произносит Слоу, откладывая в сторону бумаги и переводя внимание на Тео, который достает свой телефон и поворачивает экран к нему.

А я лишь закатываю глаза и хмыкаю, вспомнив его «особенность» показывать не то, что нужно на экране своего смартфона.

– Скарлетт Скай – несовершеннолетняя, соответственно, у нее нет никаких прав на то, чтобы участвовать в полуночных заездах. Я изучил информацию и правила мотоклубов Лос-Анджелеса, вашего в том числе, и, насколько мне известно, это запрещено – так ведь?

– Ты больной, Каттанео?! Какого хрена ты портишь мою жизнь? – встреваю я и слишком быстро подлетаю к нему. Только после своего выпада, я понимаю, что только что подтвердила его тупые слова.

– А я разве что-то не так