Проклятие Бессмертных: Король в Чёрном - Валентина Зайцева

что он хотел со мной сделать, отчего мои щёки горели. Моя рука всё ещё была на его шее, и это ощущение разжигало моё воображение. Заставляло меня задуматься о том, что произошло бы, если бы он поймал меня. Я закрыла глаза и опустила голову, отводя взгляд от него, не в силах смотреть на его металлическую маску.

— Ты передумываешь? — дразняще спросил Самир.

Это вырвало меня из терзаний, и я гневно взглянула на него. Возможно, в этом и был его замысел, потому что он рассмеялся и отпустил меня.

— Пойдём, дорогая. Позволь мне показать тебе выход.

Он протянул мне свою человеческую руку.

С сердцем, застрявшим в горле, я вложила свою руку в его.

Глава 11

Каел

Это было проклятое, богом забытое место. Оно нависало над краем надвигающейся пустоты, которая медленно, но неумолимо пожирала наш умирающий мир. Я узнал эту деревню, хотя и не бывал здесь уже много лет. Мои сапоги тяжело стучали по утрамбованной земле улицы, добавляя единственный звук в гнетущую тишину, что окутывала это место словно саван.

Ни одно разумное существо не осмелилось бы подойти так близко к краю бытия. Я видел её на ближнем горизонте — ту бесконечную пустоту, что сжимала наш мир всё сильнее и сильнее, превращая его в крошечный островок среди ничего. Когда-то здесь процветала деревня, полная существ, зарабатывавших себе на жизнь честным трудом. Теперь же она стояла покинутая и пустая. Пустая, если не считать нескольких напуганных душ, которым больше некуда было идти.

Никто не стал бы жить здесь по доброй воле, имея хоть какой-то выбор. Илена шла позади меня, её шаги были столь лёгкими, что не издавали ни звука на грязи и гравии. Лишь её присутствие в моём разуме подсказывало, что она всё ещё рядом. Пока мы шли сквозь ряды пустых и заброшенных домов, я услышал, как ставни одного окна поспешно захлопнулись. Словно это могло защитить обитателей от моего прибытия.

Меня не интересовали эти изгнанники и отверженные. Я не заботился об их участи или страданиях. Я пришёл сюда, чтобы найти одного конкретного человека.

Достигнув дома, который мне указали, я подошёл к двери. Жрец Сайлас выполнил свой долг, как всегда. Он был одним из немногих в этом мире, кому я мог доверять.

Сквозь щели двери, которая когда-то была плохо сколочена, а теперь медленно гнила, я видел мерцание огня в очаге. В редком для меня проявлении учтивости я поднял руку и постучал костяшками пальцев по размягчённой временем деревянной поверхности.

Изнутри не последовало ответа. Я знал, что девушка здесь. Я постучал снова, настойчивее.

— Войдите, — наконец ответила она, и голос её дрожал от страха.

Разумеется, она боялась. Даже если она не знала, кто пришёл к ней, любой визитёр был бы нежеланным гостем. Я толкнул дверь и переступил порог этого грязного, разваливающегося жилища.

Агна сидела у огня, плотно кутаясь в одеяло. У этой юной девушки когда-то было столько жизни в глазах, но теперь её кожа приобрела бледный, болезненно-жёлтый оттенок, а янтарные глаза — отличительный знак её дома — были широко распахнуты от ужаса. Они потеряли тот озорной огонёк, что так меня когда-то привлекал.

Потребуется очень много времени, чтобы исцелиться от того, что Самир сделал с её хрупким телом. А некоторые раны были непоправимыми. Этот колдун посчитал нужным выпить её досуха и лишить силы, что жила в ней от рождения.

Когда те огромные глаза уставились на меня, её лицо исказилось от ужаса, и она вскочила со стула. Она рухнула к стене, прижав руки к себе в абсолютной панике.

— Успокойся, малышка, — мягко произнесла Илена рядом со мной. — Владыка Каел пришёл не для того, чтобы причинить тебе вред.

— Пожалуйста, пожалуйста, — слабо умоляла она.

Агна опустилась на пол, съёжившись от страха, руки поднялись, чтобы прикрыть голову. Страх был почти осязаем в воздухе, висел густым туманом между нами. Она могла лишь молить меня пересмотреть то ужасное насилие, которое, как она была убеждена, я собирался обрушить на неё.

Илена заговорила за меня снова, как всегда делала это, ведь я никогда больше не буду говорить за себя сам. Колдун позаботился и об этом тоже.

— Если бы он желал твоей смерти или хотел причинить тебе боль, он сделал бы это уже давно, — продолжала Илена своим ровным, размеренным голосом. — Он не смог вынести твоей казни, когда правил как король. Неужели ты думаешь, что он изменит своё мнение теперь, когда ты свободна?

Я сделал медленный шаг к девушке, когда её руки слегка опустились от лица. Она вздрогнула, но не убежала. Я приближался так же осторожно, как приближаются к оленю, пойманному в свет факелов охотничьей партии. Когда она не бросилась прочь и лишь смотрела на меня теми широкими, прекрасными глазами, я опустился на корточки перед ней.

— Владыка Каел не мог вынести того, что тебя наказали за поступок, который в его собственном доме был бы достоин похвалы, — произнесла Илена, её голос оставался ровным и спокойным, каким всегда был. — В его доме тебе никогда не пришлось бы страдать. Ты могла бы подняться выше тех, чьим слабым душам была дарована такая ложная власть над тобой. Ты томилась как его пленница лишь потому, что он скорбел о задаче, которую должен был бы исполнить. Самиру было запрещено дарить кому-либо истинную смерть, навсегда. Впервые владыка Каел рад этому договору. Он рад, что ты помилована.

Агна смотрела на меня, и, хотя всё ещё дрожала, опустила руки на колени. В её взгляде мелькнуло любопытство, балансирующее на грани недоверия. Хорошо. Она начинала верить нашим словам и понимать, что я не представляю для неё угрозы.

Желание говорить самому было острым, как лезвие ножа, в этот момент. Я хотел сказать девушке, как взял бы её под своё крыло, если бы мне позволили. Но её преступления требовали иного. Эта рыжеволосая бунтарка с характером была очаровательным созданием, которым я восхищался уже давно. Я уже вкусил её присутствие однажды и жаждал её компании вновь. Я желал защищать её. Хранить её как своё сокровище.

— Он желает предложить тебе убежище в своём доме, — произнесла Илена.

Пока она говорила, я протянул руку юной девушке.

— Уйти прочь от этого мрачного и унылого места.

— Почему...? — прошептала она неуверенно.

— Он хочет увидеть, кем ты можешь стать там,