Жаркое соперничество - Рейчел Рид

уперся ладонью в грудь Розанова. Тот накрыл эту ладонь своей, что очень удивило Шейна. Розанов почти не отрывал взгляда от его лица, пока Шейн не начал дрочить себе.

Шейн увидел, как расширились его зрачки, как приоткрылся его рот, и принялся скакать на нем еще интенсивнее.

— Блядь, — прохрипел Розанов и без предупреждения перевернул их обоих. Оказавшись сверху, глядя на Шейна, он держал его за ноги и дико вколачивался в него. Цепочка с распятием болталась между ними, задевая грудь Шейна. Внезапно того настиг оргазм, беспощадный и сокрушительный. Выстрелы спермы казались бесконечными, забрызгивая грудь и попадая даже на горло. — Да, милый, — простонал Розанов.

Шейн не успел даже испытать шок от этого слова, как Розанов тоже кончил. Отдышавшись, он опустился на локти и смущенно поцеловал его.

Они по очереди привели себя в порядок в ванной. Вернувшись, Шейн тупо остановился посреди спальни, рядом с кучей одежды, валявшейся на полу. Похоже, ему пора было уходить.

Но Розанов лежал на кровати и похлопывал по матрасу рядом с собой. Шейн нерешительно шагнул. Он лег на спину рядом с ним, но не касаясь его, и уставился в потолок. Розанов перекатился на бок, оперся на локоть и посмотрел на него сверху.

Шейн почувствовал то же беспокойство, которое охватило его, когда они в последний раз были вместе (обратите внимание, впервые действие происходит хронологически после событий пролога — прим. пер.). Было что-то слишком... нежное... в том, как Розанов смотрел на него. И что-то слишком успокаивающее в том, как он поглаживал короткие волосы Шейна и обводил кончиком пальца веснушки на его лице.

Шейн всегда ненавидел свои веснушки. Став знаменитым, он с удивлением узнал, что многие женщины считали их очень сексуальными. Или, по крайней мере, находили очаровательными. Но больше его удивило то, что и Розанов, похоже, был ими очарован.

Тот наклонился и стал осыпать поцелуями волосы и лицо Шейна, спускаясь к впадинке горла. Поцелуи не были соблазняющими или горячими. Они были невесомыми и какими-то... обожающими. Шейн закрыл глаза, внезапно почувствовав непреодолимую сонливость. Розанов что-то пробормотал себе под нос по-русски, его губы защекотали кожу под челюстью.

— М-м? — рассеянно отозвался Шейн.

— Ты можешь остаться, — предложил Розанов.

— Остаться?

— Остаться здесь. На ночь.

Шейн открыл глаза. Розанов снова смотрел на него серьезным взглядом.

— Ты хочешь, чтобы я остался здесь?

До Розанова, похоже, дошло, что именно он предлагал. Выражение его лица изменилось, он пожал плечами, и, как-бы нехотя, слегка улыбнулся.

— Я еще не закончил с тобой.

— О. — Это было более привычно. — Я не могу остаться. Ты же знаешь.

— Можешь. Игра завтра во второй половине дня. Никаких утренних тренировок.

— Я сказал Хейдену...

Розанов закатил глаза.

— Хейден — твоя мать?

— Нет. Но он... ждет меня. Я сказал ему, что встречаюсь с приятелем.

Розанов фыркнул.

— Это была ложь.

Шейн рассмеялся.

— Да. Но…

Розанов придвинулся ближе, их лица разделяла пара дюймов.

— Останься.

Шейн не мог остаться. Нашлось бы, наверное, миллион причин, почему он не мог.

— Окей, — согласился он.

Розанов улыбнулся и поцеловал его. Они долго лежали на кровати и просто... целовались. Не особо заводясь. И это было по-настоящему ново. Шейну действительно понравилось просто целоваться с ним, но это казалось чем-то… вроде некой уступки со стороны Розанова. И было опасным.

— Ты голоден?

— Ты о чем?

— О еде. — Шейн посмотрел на него, и Розанов рассмеялся. Он соскочил с кровати и встал на ноги. — Давай поедим чего-нибудь.

Розанов надел обратно спортивные штаны и схватил с комода футболку. Шейн поднял с пола свои джинсы с футболкой и последовал за ним на кухню.

— У меня есть м-м… имбирный эль. Ты ведь любишь это дерьмо, верно?

— Да. Я люблю. — Шейн с подозрением посмотрел на него. Он часто воздерживался от алкоголя, избегая всего, что могло бы поставить под угрозу его игру. С годами он пристрастился к имбирному элю, который заменял ему пиво. Но он никогда не говорил об этом Розанову. Вместо того чтобы спросить, откуда тот узнал, что ему нравится имбирный эль, или почему Розанову было настолько важно купить его, он съехал с темы:

— Ты хочешь заказать еду на вынос или...

— Ты любишь тунец?

— Ты собираешься приготовить мне тунца?

Розанов пожал плечами.

— Я все равно готовлю для себя. Могу сделать две порции. Имбирный эль в холодильнике.

Казалось, он очень хотел, чтобы Шейн выпил имбирный эль. Достав из холодильника одну из бутылок, тот нелепо задумался, не был ли напиток отравлен.

Розанов поставил на столешницу банку консервированного тунца, багет и ломтики сыра. Шейн, прислонившись спиной к холодильнику, наблюдал, как его соперник, суперзвезда НХЛ, делал ему сэндвич.

— Ты поедешь во Флориду после этого матча? — поинтересовался Розанов, будто не знал ответа.

— Да. Там будет пара матчей. Потом в Даллас и в Сент-Луис.

Розанов кивнул.

— Мы пробудем в городе эту неделю. А потом улетаем на запад. Имбирный эль нормальный? Достаточно холодный?

— Да, отличный. Спасибо.

Он выглядел довольным. Шейн наблюдал, как он аккуратно намазывал смесь тунца с майонезом и лимонным соком на ломтики багета. Должно быть со стороны это представляло собой довольно странную, «домашнюю» сцену. Ничего подобного в компании друг друга они раньше не делали.

Сэндвичи отправились в духовку, Розанов достал из холодильника бутылку колы. Шейн понял, что откуда-то знал — кока-кола была его любимым напитком. Возможно, за эти годы, сами того не осознавая, они многое узнали друг о друге.

— Будет готово через десять минут, — сообщил Розанов.

Он вышел из кухни, сел на диван в гостиной и включил телевизор. Транслировался матч «Баффало» — «Чикаго».

Шейн сел с противоположной стороны дивана. Поначалу он даже собирался сесть в кожаное кресло, стоявшее рядом. Кем бы они ни приходились друг другу, они не были бойфрендами. Шейн знал, как вести себя рядом с ним, когда они, обнаженные, соединялись телами, знал, как играть против него на льду, но просто проводить время в одежде оказалось неизведанной территорией.

— Господи, — прервал молчание Розанов, когда показали, как игрока «Баффало» отправили на скамейку штрафников. — Ты знаешь этого парня? Райана Прайса?

— Да, но встречался с ним только на льду. И, знаешь, не слишком-то хотел с ним сталкиваться. — Прайс