Светлячок и Соловей - Полевка

- А как на это смотрят старшие альфы? - удивился Серенити. - Разве можно воину ухаживать за омежкой?

- Ну, я же не лисенок, - пожал плечами Вишенка. - Мы просто переписываемся, что в этом плохого? И потом, меня все равно отдадут кому-нибудь из воинов. Эмир Джабаль не отсылает омег из ад Шур. Он говорит: где родился, там и пригодился! Я через год стану совершеннолетним и молю Аллаха каждый день, чтобы мой любимый к этому времени показал свою храбрость на поле боя, и эмир разрешил ему взять меня в супруги! Я так переживаю, а вдруг войны не будет, и у моего возлюбленного не будет возможности отличиться? Совсем недавно к нам прилетали эмиры с войсками, но все закончилось миром. А вдруг эмир больше не будет воевать? Тогда меня отдадут другому!

- Не переживай, Вишенка! - Серенити с тех пор, как понял, что тот ему не соперник, сразу успокоился и был готов обнять весь мир. - Мне муж сказал, что готовится к войне. Я уверен, что твой любимый покажет себя настоящим героем, и вы будете вместе! Ты такой счастливчик, что нашел свое дыхание! Это так здорово!

- Как и ты свое! - довольный Вишенка улыбнулся и подмигнул Серенити. - Все во дворце знают, что вы с эмиром дыхание друг друга. Скажи, а ты тоже чувствуешь своего любимого? Вот здесь? - Вишенка прижал руки к груди. - Я постоянно чувствую, как мой любимый радуется и грустит, а когда он устает на тренировке, то я чувствую себя таким усталым, будто диваны по дворцу таскал! Ты тоже так чувствуешь?

Серенити растерялся и обернулся посмотреть на селафь, тот в ответ только вопросительно выгнул бровь и ухмыльнулся. Серенити не хотел лгать, оми всегда говорил, что он лгать не умеет, и у него на лице всегда написана правда. Поэтому он вздохнул и сказал честно:

- Нет, я ничего не чувствую, Джабаль чувствует, а я нет. Я не понимаю, как можно чувствовать постороннего человека.

- Он не посторонний! - горячо воскликнул Вишенка. - Он - любимый! Он мой самый главный человек! Ты, наверное, не можешь понять, как создать связь? Давай, я тебе помогу? - Вишенка отложил тамбурин и взял Серенити за руку. - Закрой глаза и вспомни его, а потом потянись к нему своими мыслями. Ты сразу почувствуешь, что у тебя в груди стало тепло и светло! Это его любовь! Пусти ее в свое сердце и тогда почувствуешь, будто он рядом, и все будет хорошо!

- М-м, - Серенити тихо освободил свою руку. - Я потом попробую. А сейчас спой мне еще, у тебя такой красивый голос! Я знаю много стихов Соловья, хочешь, почитаю самые любимые? А еще я знаю несколько песен на стихи Соловья! Такие красивые!

Омежки наперебой стали читать стихи и петь песни на стихи Соловья, к ним вскоре присоединились другие омеги и беты. Все хотели привлечь к себе внимание супруга эмира. Айдан от расстройства топнул ногой и скривился, как от зубной боли. Все было так хорошо, и вот опять вернулось на круги своя! Опять этот Соловей! Ну, ничего, ничего, зерна сомнения посеяны, история Джабаля рассказана, а дальше дело за малым. Все равно Серенити поймет, что нет лучшего альфы, чем его муж. Вода камень точит, а слово - человека, рано или поздно правнук влюбится в свою пару и будет счастлив!

Праздник продолжался своим чередом, слуги разносили пахлаву, мороженое, шербет и фрукты. Гости смеялись и танцевали, Серенити веселился вместе со всеми. Старшие омеги играли в го и разговаривали о своем, приглядывая за молодежью. Праздник явно удался, и это радовало. Когда уже совсем стемнело, и на минаретах пропели призыв к Иша*, гости, наконец, стали расходиться по своим домам и комнатам. Серенити провожали до дверей гарема всей компанией.

Он довольный ворвался внутрь и побежал кормить птенца, а Айдан обнаружил в гостиной эмира, который закончил ужинать в одиночестве. Возле него стояло что-то полукруглое, прикрытое большим платком.

- Это подарок для Абаля?

Осторожно поинтересовался старший омега, и, получив в ответ кивок, осторожно присел рядом. Он попытался осторожно принюхаться, но из-под платка не пахло кровью. Айдан успокоился. Присмотревшись, он убедился, что размеры были великоваты для отрубленной головы, а услышав, как под платком что-то зашуршало, расцвел в улыбке.

- Селафь! У моего птенчика скоро перышки появятся на голове и спинке! У него уже везде такие белые столбики появились! Он скоро будет похож на настоящего орла!

- Еще не скоро, - улыбнулся Джабаль. - Первые перышки будут сливочного и светло-коричневого цвета, но с каждой линькой перья будут темнеть. Черным он станет годам к десяти.

- Ой! - Серенити похоже только сейчас заметил мужа и остановился как вкопанный. Он смотрел расширенными от ужаса глазами на нечто закрытое платком. - Что это? - почти прошептал омежка и приготовился грохнуться в обморок.

- Подарок, соловей, как ты и хотел, - Джабаль не мог понять, чего испугался его юный супруг.

- Ты же просил птичку? - Айдан не знал, как еще предупредить ребенка, чтобы тот не сболтнул лишнего.

Джабаль торопливо сдернул с маленькой клетки платок и показал подарок. На лице Серенити от увиденного пронеслась такая гамма чувств от радости и восторга до разочарования, что эмир в очередной раз растерялся. Он совершенно не понимал, как можно радоваться и грустить одновременно.

- Ты ожидал увидеть что-то другое? - с сомнением в голосе спросил альфа. - Что же?

Серенити опомнился и постарался взять себя в руки.

- Нет, все в порядке, - омежка подошел ближе и осторожно улыбнулся. - Просто я раньше не видел соловья. У нас дома были канарейки и волнистые попугайчики. Я читал, что соловьи красиво поют, и подумал, что они и выглядят красиво, ярко, как попугайчики, - Серенити присел у клетки и внимательно смотрел на прыгающую птичку. - Это точно соловей? Выглядит он как-то не очень…

- Птичку надо судить по голосу, а не по внешнему виду, - с назидательным видом поднял палец селафь. – Вот, к примеру, волнистые попугайчики, такие красивые с виду, а пользы от них ноль, одни только убытки, - Айдан увидел, как эмир поднял недоуменно брови и решил пояснить. - Однажды Саид подарил Олли