Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

– Слушай, а давай после зайдем в «Кружевное счастье» – мы магазин проходили, а то я же без трусов, – вспомнила Марианна.

– В смысле – без трусов? А, это твои прибабахи! Зайдем, конечно!

Еще до поездки в Египет Маша выбросила все свое нижнее белье – как всегда делала, начиная встречаться с новым мужчиной. Она не могла показать белье, в котором была с другим. Это казалось чем-то вроде измены, словно тот, прежний, раньше разглядывающий ее округлости сквозь кружевную материю, прижимающий эту ткань к телу и снимающий последнюю преграду между ними, находится рядом до тех пор, пока она продолжает носить это. А когда она избавлялась от всех старых комплектов, очищая ящик для белья, словно компьютер от ненужных файлов, и надевала свежекупленное, то становилась новой женщиной, которую раньше не видел никто. Варя говорила, что она чокнутая и ни один мужик, старый или новый, этого не стоит, но по-другому Маша просто не могла.

– Ну что, рассмотрим добычу, – Варя выложила на столик в кафе смазку и подобие трусов.

– Ты еще Андре достань!

– И достану! Кстати, вон тот мужик сзади уже глаз с нас не сводит!

– Симпатичный?

– Старый и лысый. Но качественный! Не отвлекайся на мужика, давай сюда своего зайца! Ишь, какой зверь! – Варя подкинула в ладони маленький вибратор-напалечник в виде розового зайчика. А Суханов не испугается? Надо было тебе брать анальную стразу с розовым меховым хвостом, чтоб уж наверняка!

– Ага, а тебе – костюм школьницы! Хвост Максу возьми! Или Мите! Кстати, как у вас сейчас?

– Да не очень. Мать его достала, я ее придушу когда-нибудь! Хуже всего, что раньше я чувствовала, когда что-то не в порядке, старалась это исправить. Страдала, бесилась, но делала хоть что-то! А сейчас мне все равно. Совсем. Вот это и страшно. Любовь наоборот – не ненависть. Равнодушие. – Варя поболтала соломинкой в своем коктейле. – Ты знаешь, что Митя про эти занятия не в курсе? Это для Максима. Сначала я думала, что и для Мити тоже, но с ним я вообще уже скоро ничего не смогу.

– А если он найдет Андре?

– Я сделаю все, чтобы они не встречались. А найдет – у нас секса полгода не было. Что мне остается, кроме резинового члена?

– Да, не весело. Вы сколько уже женаты, пять?

– Семь лет уже. И я не знаю, что со всем этим делать. Разводиться? А Ритка?

– Ну да… А Максим как?

– Очень хорош! Ты знаешь, я когда первый раз изменила мужу – это было ужасно. Я страшно мучилась потом. Ты даже не представляешь, что такое изменить первый раз – как будто вы оба умерли, а ты один превратился в зомби и продолжаешь жить.

– А тогда зачем?

– Я хочу, чтоб меня любили!

– Но Митя тебя любит!

– Митя… Не так любят женщину! Это я сейчас понимаю, а тогда, после школы, казалось, это и есть самое настоящее, что может случиться. И еще платье белое жуть как хотелось напялить. А главное – после свадьбы мне не надо было возвращаться к себе домой. Это еще удивительно, что я вышла за Митю, а не за черта лысого. Он хороший. Но какой-то как деревянный, что ли. Даже на измены мои смотрит сквозь пальцы. Маш, ну разве это нормально? Я бы себя на его месте просто убила! А он – молчит! А я задыхаюсь…

– Может, он просто боится, что ты от него уйдешь и потому молчит?

– Ой, не знаю я, чего он боится. Ладно. Макс тоже…

– А что он?

– Да не знаю, сидит в своей больнице по ночам, у меня смена, у меня смена! Знаю я эти смены, а вокруг медсестры, вечно эти курицы перед врачами хвостом крутят!

– Да брось, у врачей же и правда смены!

– Ну не знаю, я как представлю, что там может быть… Я ему даже изменила из-за этого.

– Что?! Ты, что ли, шутишь? Что значит изменила, у вас же любовь!

– А она никуда и не делась. Не шучу.

– Правда не шутишь? – никак не могла поверить Маша.

– Правда.

Марианна замолчала, обдумывая происходящее.

– Ну раз ты все знаешь, теперь мне придется тебя убить, – нарушила тишину Варвара.

– Зачем сразу убить? Скажи лучше, что ты пошутила.

– Пошутила… А знаешь, что самое странное? Меня совесть совсем не мучает. Я думала, буду переживать – нет, ничего. Будто так и должно быть – целый мужской гарем для меня одной. И я понимаю, что так не должно быть, а сделать ничего не могу. Как во сне, когда никак не можешь проснуться.

– С кем изменила-то?

– Да депутат один…

– Ничего себе!

– Ну да. Но он не московский, из Тверской думы. Я с ним интервью делала, он меня сначала на выставку какую-то пригласил, у них в музее открылась. Потом поехали ужинать, ну и все. А ничего так оказался!

– Интервью-то получилось?

– Да что с ним сделается! Слушай, а ты для Игоря своего умереть бы смогла?

– А зачем нужно умереть, то есть не знаю…

– Ну-ну! А убить?

Маша задумалась.

– Кого убить?

– Да никого! А я вот – нет! Никогда и ни для кого… Может, я просто заменяю качество количеством… Или это от бабушки?

Варина бабушка, Елизавета Федоровна, в молодости познакомилась с красавцем-моряком Станиславом. Дело шло к свадьбе, когда она забеременела. Станиславу как раз предстоял долгий рейс в море. Он обещал жениться сразу же, как приедет – к тому времени ребенок должен был уже родиться. И пока моряк охранял покой родной страны, Лиза родила мальчика. И сразу же из роддома написала записку подруге: «Сын – вылитый Борис». Борис был однокурсником Вариной бабушки. Его родители, когда узнали о романе с Лизой, тут же организовали сыну академотпуск и отправили его в Болгарию к родственникам. Женитьба единственного сына на какой-то однокурснице в планы их семьи не входила. А подруга возьми и отдай эту записку прямо в руки Станиславу, только он вернулся… Моряк записал сына Лизаветы на свою фамилию и женился на подруге, открывшей ему глаза.

– Ну у тебя же Рита от Мити? Хотя нет, не говори, а то тебе опять придется меня убить!

– Как ни странно – от Мити! Можешь жить спокойно! А вообще ты обещала про Суханова рассказать, а сама молчишь, как партизан. В бассейн когда пойдешь?

– Не знаю… может, не пойду.

– Слушай, ну кого ты обманываешь! У тебя же на лице все написано! Пойдешь, и хорошо,