Мой невыносимый сводный дракон - Александра Каспари

Температура его взгляда поистине запредельная. За секунду я успела сгореть, испариться и пролиться на остров освежающим дождём, прежде чем он подхватил из ослабевших рук аптечку. Пятясь назад, свободной рукой поддел воротник своей рубашки и стянул через голову. Прямо, боже мой, у меня на глазах. Но отвести взгляд совершенно невозможно! В галерее мерцало слабое ночное освещение, однако его хватило для того, чтобы разглядеть обтянутые загорелой кожей кубики пресса, ожоги на выпуклых грудных мышцах и багровые полосы от когтей на рельефных плечах. Каждую клеточку моего тела охватил адский пожар, мысли разбежались врассыпную и от взрыва примитивных гормонов я мгновенно опьянела. Моргнуть в этот момент – равноценно самоубийству. Но и смотреть на это совершенство – равносильно тому же. А довольный произведённым эффектом мерзавец нарочно не сводит с меня взгляда и улыбается.

Только в самом конце коридора он продемонстрировал мне спину – гладкую, идеально ровную, без царапин и шрамов.

– Иди ты, братец!.. – крикнула я и запустила ему вдогонку то, что оказалось в ближайшей доступности – резинку для волос.

– Увидимся, – отсалютовал «братец» и завернул за угол.

– Иногда лучше просто попросить, – севшим голосом передразнила я Эла. – Уничтожить доверие, разрушить отношения, воспылать презрением к человеку, которого прежде любил – вот что просто. А довериться кому-то – как раз-таки очень сложно.

Развернувшись на негнущихся ногах, я побрела к Эймару. Эллиот сам справится со своими царапинами, а если кто и нуждается в эту минуту в моей помощи, так это Эйм.

Действительно, я провела у его постели не один час, борясь с высокой температурой. Меняла холодные компрессы, поила чаем, пела песни. Эл, одетый в домашний костюм, заглянул один лишь раз. Как ни в чём не бывало осведомился о состоянии брата, поблагодарил за аптечку и предупредил, что спустится к Лайдону.

– Возьми аптечку, Лайдону она пригодится, – предложила я.

– Я поражен твоим великодушием, Виктория, – с иронией произнёс Эл.

– Да пошёл ты!

– Всегда пожалуйста, дорогуша.

Как он может вести себя так, будто между нами ничего не происходит? У него нервы явно не из стали, потому что сталь плавится под действием драконьего пламени, а из каких-то магических сплавов. Вместо сердца – кусок парящего острова. И ветер в голове – именно той силы, которая сдувает добрые правильные мысли и оставляет какие-то глупости.

Глава 18. Если бы тебе действительно было всё равно…

Перед самым рассветом, убедившись, что жар спал и Эйм крепко спит, я ушла к себе принять душ и переодеться. Спать не хотелось совершенно. Я много размышляла над ситуацией и решила, что с моей стороны будет правильным поблагодарить Эла за помощь. И, когда до завтрака оставалось полчаса, постучалась к нему в комнату.

Ответа нет.

Я постучала ещё раз, громче. Досадно уходить вот так, ни с чем, когда я настроена как никогда решительно.

Но ответа по-прежнему нет, а из-за угла доносится весёлое посвистывание – должно быть, прекрасно выспавшийся Эйдан демонстрирует своё настроение и довольство жизнью. И, судя по всему, мы пересечёмся секунд через пять. Что делать мне? Сбежать как можно быстрее или выйти навстречу и запретить ему даже думать о моей сестре?

Но я не выбираю ни тот, ни другой вариант. Будто какая-то злая сила толкает меня вперёд и я проскальзываю через незапертую дверь в комнату своего старшего сводного брата.

Жду, пока Эйдан пройдёт мимо. Осматриваюсь. Окна открыты настежь. В помещении по-утреннему прохладно и пахнет цветущими рододендронами. Здесь так же просторно, как и у меня, но двери в душевую и гардеробную расположены в зеркальном отражении. Постель безукоризненно заправлена, как будто на ней не спали вовсе. Из ванной комнаты доносится шум воды. Наверное, Эллиот принимает душ. Мне бы уйти. Сбежать. Вылететь в окно. Да хоть уползти! Но…

Я подхожу к столу, где лежит скетчбук, остро отточенные карандаши, фломастеры, кисточки и краски.

– Я только одним глазком, правда, – убеждаю саму себя.

И открываю скетчбук.

Дыхание моментально обрывается, когда на первой же странице я вижу парящего в звёздном небе дракона. То есть это мог быть обычный, пусть и удивительно реалистично прорисованный дракон, но уникальную расцветку чешуек, форму рожек, разрез и цвет глаз, контуры силуэта и манеру держаться в воздухе не узнать невозможно. Если бы я не видела себя в драконьей ипостаси на многочисленных фото и видео, которые делал папа, я бы сказала, что дракон, возможно, немного похож на меня, – но ведь я видела.

Листаю дальше. Вижу девушку с ангельскими крыльями на фоне ночного города. Ладно, не просто девушку. Вижу себя. В памяти тотчас всплывает сценка, когда я взлетела над бассейном на вечеринке у Брена в человеческом облике, имея лишь крылья за спиной. В груди зарождается будоражащая дрожь и разливается по телу обжигающей волной, вызывая миграцию крупных мурашек по коже. То, что я вижу, слишком красиво. Слишком сильно. Слишком откровенно. Я не должна на это смотреть. Но я смотрю и смотрю, впитываю и запоминаю каждую прорисованную линию, считываю вложенные в рисунок эмоции, заряжаюсь настроением.

«Это из-за тебя он бросил меня прямо на вечеринке?» – вспоминаю визгливый упрёк Лайлы.

Ну нет. Конечно же, нет. Ерунда какая-то. Да и не верится, что это рисовал мой надменный и самодовольный сводный брат. Чтобы обладать таким талантом, нужно быть человеком с открытой и чувствительной душой, а не с осколком гранита, как у Эла.

На третьей странице тоже я в своём человеческом облике. Изображена крупным планом, вполоборота, в глазах блеск, на губах лёгкая улыбка. Не знаю, когда художник успел увидеть меня такой… нежной, мечтательной, воздушной. Обычно я транслирую совсем другие эмоции. Этот рисунок разительно отличается от первых двух. Все три принадлежат одной руке, в этом сомнений нет, но здесь, в отличие от предыдущих, выполненных карандашом, преобладают мягкие акварельные тона. Тот, кто это изобразил, обладает незаурядным талантом, и, если это действительно сделал Эллиот… У меня просто нет слов. Мысли кувырком, чувства навылет, сердце вдребезги – и это ещё мягко сказано.

– Тори?

Подскакиваю подстреленной птицей. Погруженная в созерцание этих прекрасных рисунков, я пропустила тот момент, когда вода перестала шуметь и в комнате появился её хозяин.

– Я просто… Просто, – лепечу я, страшась повернуться и взглянуть Элу в глаза, – решила немного прибраться на столе. Не терплю беспорядок, знаешь