Прописывая правила - Сагара Люкс

корявыми пальцами мою косметичку, пачку крекеров, которые я держу на всякий случай... Он даже проверяет упаковку тампонов. — Ты уверен, что как следует осмотрел её дом?

Мой желудок ухает вниз. Грейсон был у меня дома? Когда? И что он там искал?

Он проводит рукой по волосам, ругаясь.

— Она не могла раствориться в воздухе!

Внезапно Ник, будто что-то увидев, наклоняется. Я не вижу, что он делает, но могу предположить. Когда он снова выпрямляется, на его лице широкая улыбка, а между пальцами зажато что-то маленькое и тёмное.

— Я нашёл!

Меня охватывает ужас, когда узнаю флешку, которую дал мне Аид и которую я уронила незадолго до того, как сбежала из офиса.

— Я же говорил, что это она!

Грейсон крепко сжимает кулаки, но не отвечает.

Мало того: когда Ник протягивает флешку ему, он не решается её забрать.

— Я могу отнести её Хадсону, если ты не хочешь.

С неохотой Грейсон сжимает флешку в кулаке.

— Всё в порядке.

Когда он отворачивается, Ник кладёт руку ему на плечо.

— Ты хороший агент, Грейсон.

Он качает головой, смиряясь.

— Если бы я был хорошим агентом, я бы не оставил её одну. Вчера вечером Александра была уставшей и расстроенной. Я должен был остаться с ней.

— Ты найдёшь её, — успокаивает его Ник. — Если есть...

Изображение внезапно замирает, как будто кто-то остановил его. По моей влажной от пота коже пробегает дрожь.

Я больше не одна.

Томас стоит позади меня. После душа его аромат становится ещё более насыщенным.

Этого достаточно, чтобы заставить меня сжать бёдра — и поднять подбородок.

— Грейсон ищет меня.

Он продвигается медленно, шаг за шагом. Воздух становится густым. Удушливым.

Его руки скользят по моим плечам, затем по шее. Пальцы холодные.

Но голос у него тихий. Суровый.

— Он не найдёт тебя, Александра.

Я откидываю голову назад, не зная, дать ли ему больше пространства или уклониться от его прикосновений.

— Ты не можешь держать меня здесь вечно.

— Это не означает, что я откажусь от попыток.

У меня перехватывает дыхание, когда он скользит рукой вниз и хватает меня за грудь.

Сильно.

— Томас...

Он наклоняется ко мне и касается губами моего уха. У меня подгибаются пальцы ног, когда при одном только звуке его голоса всё погружается во тьму.

— Используй правильное имя.

У меня перехватывает дыхание. Накрываю его руку своей, обхватив свою грудь.

Сжимаю пальцы, пока не начинаю чувствовать, как ногти впиваются в его плоть. Моё дыхание учащается. Несколько мгновений я ничего не делаю, только борюсь.

С ним.

С разумом.

С собой.

Наконец сдаюсь. Сокрушительно.

Выгибаю спину и уступаю ему.

— Аид...

Мой стул опрокидывается. Я встаю, а затем сажусь на стол. Его руки повсюду.

Вокруг моего горла. На моих бёдрах.

Между бёдер.

Я испускаю безумный крик. Отчаянный. Вместо того чтобы замедлиться, Аид поднимает меня и тащит в самую тёмную часть комнаты. Бросает на твёрдую, неровную поверхность. Когда я цепляюсь за неё, в мою ладонь вонзается щепка.

Он прижимает руку к моей грудной клетке, удерживая меня.

Мне хочется закричать, но когда он касается губами моего живота, у меня перехватывает дыхание, и я не могу издать ни звука. Его пальцы ловко скользят по моему телу. Он поддевает край моей футболки, и она поднимается сантиметр за сантиметром, обнажая живот и грудь. Я прикусываю губу, сдерживая ругательство.

— Сделай это, — уговаривает он меня.

Я цепляюсь за стол.

— Что?

Его тёплое дыхание ласкает мою кожу. Несмотря на темноту и закрытые глаза, я почти вижу его. Нет. Я чувствую его.

Он улыбается.

— Умоляй.

Мои руки скользят по поверхности стола, на который он меня положил, пока я не обнаруживаю цепи, которые он использует для тренировок. Я цепляюсь за них изо всех сил.

С отчаянием.

— Я обещал тебе, Александра. Если ты скажешь чего хочешь, и попросишь меня правильным образом, я дам тебе это.

Ад, который он мне обещал, находится всего в нескольких шагах.

Мне даже не нужно протягивать руку, чтобы ощутить его.

Всё, что мне нужно сделать, — это попросить.

Но я этого не делаю.

Пока нет.

— Это... неправильно. — Он опускает руки мне на колени. Широко их разводит, обнажая меня. Мои бёдра вздрагивают, а голос начинает дрожать. — Однажды ты окажешься в тюрьме за то, что сделал. Они могут попросить меня арестовать тебя или...

Он прижимается тазом к моей интимности, и я замираю. Он возбуждён. Его твёрдый член, всё ещё прикрытый брюками, трётся между моих бёдер.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл?

Мои ноги действуют раньше, чем рот. Я обхватываю ногами его бёдра и притягиваю к себе, и он начинает двигаться, как будто трахает меня.

Наше дыхание — прерывистое — нарушает тишину.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — настаивает он.

Я стискиваю зубы от ярости.

— Не смей.

Он проводит пальцем по моей щели. Медленно. Я такая мокрая, — и такая готовая — что почти чувствую боль.

— Сейчас или никогда, Александра. Что ты хочешь?

На меня надвигается тьма.

Никогда ещё это не было так опасно и так заманчиво.

Если я сдамся сейчас, то пути назад уже не будет.

Проблема в том, что у меня нет альтернативы.

Сопротивляться ему — не вариант.

И никогда не было.

Потому что я хочу его, но не с сегодняшнего вечера. С того момента, как впервые увидела его. С того момента, как он указал на меня пальцем и сказал, что выбирает меня.

Он мог выбрать кого угодно.

Я должна была желать другого.

Вместо этого я хочу именно его.

Благоговею.

И умоляю.

АИД

В первый раз Александра произносит моё имя шёпотом, словно умоляя.

Возбуждая, я впиваюсь пальцами в её бёдра.

— Громче.

Её грудь вздымается, набирая воздух.

— Аид, — повторяет она, на этот раз намного громче.

— Ещё раз, — приказываю я.

Наконец она выкрикивает имя. Её голос эхом разносится по комнате — и в моей голове. Он обрывается, когда, приподнявшись со стола, Александра расстёгивает мой ремень и обхватывает пальцами возбуждённый член. Моя реакция инстинктивна. И яростная.

Я впиваюсь пальцами в горловину её футболки и разрывают ткань. Александра задыхается, не знаю, от страха или от ощущения холода на коже. Когда я хватаю её за грудь, она выгибает спину. Её бёдра движутся навстречу моим, стремясь