Их лучшая игра - Мария Хайт

музыкальной фанерой не шла. Они звучали как настоящая рок-группа, и исполнение разительно отличалось от клубного. Лиричности поубавилась, а Даниил удивлял всех способностью выдавать невообразимые ноты с хрипотцой, от которой у Киры по коже бежали мурашки.

Но больше, чем Даня, Киру обескуражил Федор Семенович. Немного привыкнув к инструменту, тот начал играть так, будто от силы удара и выбранной тональности зависела его жизнь. Кира еще никогда не видела настолько вдохновленного собственной игрой человека. Даже Барабан не выдавал и половины преподавательской экспрессии.

Сыграв, наверное, раз пятнадцать, Паша победоносно похлопал в ладоши.

– Для первой репетиции – это круть, реально. Мне мелодия твоя скучной показалась поначалу, но то, что ты с ней сделал, шикардос, Видов.

Даниил спокойно улыбнулся и пожал парню руку.

– Отличная игра, Вертинский. Теперь нужно выбрать такое время, чтобы и ты, и мы не прогуливали пары.

– Про меня тоже не забудьте, – из-за установки вышел вдохновленный Федор Семенович. – Ох, Даня, спасибо тебе. Как же приятно молодость вспомнить! И чего это я забил на репетиции? А ведь мужики звали меня. Нужно сказать им, что я передумал.

Кире было приятно смотреть на радостные лица, она и сама подпитывалась азартом. Ей тоже хотелось выдавить из своего инструмента максимум драйва и превратить песню Дани в нечто большее, чем просто историю его жизни.

– Я посмотрю, когда у меня «окна», тогда и решим, – сказал Семенович и тоже пожал парням руки. – Кирочка, ты умница, – напоследок отметил он и вышел из репетиционной.

– А вы чего застыли? – вдруг гаркнула вахтерша. – Без Федечки играть не дам, пшли на пары, живо!

Кира перебирала пальцами под столом на парах, имитируя игру на гитаре, и мурлыкала мелодию Дани на перерывах. Она напевала ее, возвращаясь домой, а дома находила через Youtube крутые исполнения известных гитаристов и заучивала понравившиеся приемы.

За какие-то пару месяцев ее навык игры сильно возрос. Видимо, в школьной группе ей не хватало драйва и стоящей мотивации. Там она застыла, не желая двигаться дальше. Сейчас же в ней снова разгорелась искра. Надо же, какой-то клуб для богатеньких папиков возродил желание стать частью чего-то большего, и вот это большее способно унять боль утраты. Лишь одна мысль отравляла репетиции: все это однажды закончится.

После смотра Кира и Даниил еще неделю ловили одобрительные взгляды. Тем временем шли смотры других факультетов, приближая финал.

Репетиций было не так много, как хотелось бы, в основном из-за плотного графика Федора Семеновича, но и состоявшихся оказалось достаточно для того, чтобы неплохо сыграться. Паша так и вовсе следовал за Даниилом хвостом, а иной раз Кира слышала его уговоры пойти к ним в группу солистом, ведь в этом году уйдет неприятная ему девица. Кира понимала стремление Паши: Даня шикарно пел и умело заводил публику своим талантом.

У Киры же возникло странное неприятное чувство, выбирающееся из недр подсознания в ту спокойную жизнь, где все идет как надо. Перед потерей отца было такое же, и теперь тревога, подкравшаяся как всегда незаметно, отравляла считаные дни перед выступлением.

Даниил один из первых заметил смену настроения партнерши и на одном из совместных обедов поинтересовался, в чем дело. В тот момент Кира не могла передать сгущавшиеся в голове, подобно темным тучам, мысли, но уже в коридоре сказала:

– Мне не по себе. Знаешь, прежде чем отца не стало, я думала о всяком…

– Все еще переживаешь, что нас найдут кретины из клуба? – Даниил попытался изобразить насмешливость, даже некоторую самоуверенность. Но его глаза не врали: он тоже об этом думал.

– Как затишье перед бурей.

– Постарайся расслабиться и получить удовольствие от нашей игры. Не думай ни о чем. Это будет твой день.

Финальный смотр назначили на пятничный вечер, чтобы и студенты, и преподаватели могли отметить удачные выступления своих подопечных. Зал гудел от сотен голосов, световые установки вырисовывали кульбиты на потолке и стенах. Как и в день записи, студенты стояли в проходах и сидели на подоконниках. Пару телевизоров с трансляцией мероприятия поставили в вестибюле.

Раскрашенные и разодетые конкурсанты сновали по этажам, бурно обсуждая соперников и главный приз. Некоторые гадали, будет ли приглашен кто-то из знаменитостей для судейства или же ограничатся прежним составом. Киру все это мало интересовало. Все ее мысли поглотили гитара и тревога. Она то и дело вытирала потные ладошки о джинсы и нервно поправляла затянутый на макушке хвост. Решение оставить их обычную одежду принял Даниил. Поначалу он хотел снова вырядится, но, когда взглянул на собравшуюся банду – старик, здоровяк, щеголь и девица, – понял: их необычного состава достаточно, чтобы вызвать интерес к выступлению без разукрашенных лиц и полуголых тел. Пусть каждый проявит себя так, как ему хочется. Сам он остался в гавайской рубашке и джинсах.

Разглядывая своего солиста со стороны, Кира вдруг поняла, что Даниил ошибся. Именно это короткое мгновение открыло ей правду. Один жест, один взгляд и растерянная улыбка расставили все по местам. Его образ был совсем ни при чем. Она увидела его раньше, а он – ее. Боль стала проводником, связавшим их души, она заставила их смотреть друг на друга в толпе чужих лиц. Какой он на самом деле, Кира так и не разгадала. Печальный, целеустремленный, агнец, жертва, брошенная на алтарь алкоголизма его отца? Кто такой Даниил Видов и почему, когда он рядом, ее прошибает пот, а низ живота наливается приятной тяжестью? Почему стоит ему прикоснуться к ней, как кожа начинает пылать в том месте, а по всему телу пробегает электрический разряд? Когда это произошло и что она в нем рассмотрела?

«Девчонки любят таинственных парней», – как-то сказала ее бабушка.

Но Даниил открылся ей. Нет в нем больше ничего таинственного. Отец – алкоголик, сестра где-то учится, а он пытается выплачивать кредиты и держаться на плаву. Какова же должна быть сила духа у человека, поднявшего на собственных плечах боль утраты и остатки расколовшейся семьи? Неужели Кира рассмотрела именно это в печальных и холодных глазах в ту первую встречу? Она увидела в них то, чего у нее никогда не было.

– Ты чего так смотришь? – Даниил подошел ближе, покинув веселую группу танцовщиков. Они вместе ждали разрешения подняться за кулисы и готовить реквизит.

– Я хочу взять свои слова назад, – едва не срываясь на слезы, ответила Кира, глядя ему прямо в глаза. – Не хочу расставаться, не хочу идти разными дорогами. Хочу быть с тобой. Слышишь?

Ее голос заглушили раскатившаяся по залу музыка