Серебряная герцогиня - Анастасия Разумовская

спроса, повышать на меня голос, истерить и чего-то от меня требовать — вот об этом забудь. Я — твой друг, да. По-прежнему, но есть черта, за которую даже ты перейти не можешь.

— И что будет, если перейду? — Джайри скрестила руки на груди и с любопытством посмотрела на любовника.

— Я не знаю, — король ответил ей задумчивым взглядом. — Я не думал об этом, Джай. Но проверять не стоит.

— Хорошо.

Она снова опустилась в кресло и неожиданно покладисто и спокойно посмотрела на него.

— Отлично. Я рад, что ты всё ещё владеешь собой, что остаёшься той разумной Джайри, которую я знаю с детства. Итак, ты спросила насчёт Фьерэя. Я не обязан отвечать. И не обязан делиться с тобой этой информацией. Но ты спросила, и я отвечу. Потому что так хочу. Ты знаешь, кто это такой?

— У меня по-прежнему хорошая память, Уль. Ты говорил: Железный дракон, один из двух профессиональных убийц княжества Тинатин.

— Верно. Догадываешься, о чём он хотел с тобой поговорить?

— Это как-то связано с Тивадаром?

Ульвар снова усмехнулся, присел рядом, на краешек стола.

— Как-то связано. Фьерэй хотел узнать, носишь ли ты под сердцем ребёнка Тивадара.

Джайри вздрогнула и побледнела. Опустила взгляд.

— И ты…

— И я сказал, что — да.

Она сглотнула, скомкала платье. Стиснула кулаки.

— Зачем? — спросила глухо и с силой закусила губу.

— Я тебе говорил зачем. Фьерэй — мой союзник в Тинатине. Ему не нравится князь Эвейк. Железный дракон умён, и глупцы его раздражают. Нет ничего отвратительнее в природе, чем дурак, руководящий умным человеком. Но и идти против собственного князя он не хочет. Твой сын — законный наследник, и это даёт Фьерэю моральное право выступить против Эвэйка.

— А если дочь?

— Значит, князем станет её муж.

— Уль… — Джайри с ужасом взглянула в его лицо. — Но ты же обещал… Что не причинишь моему ребёнку зла…

Он взял её руки в свои, ответил терпеливо и мягко:

— Я сдержу своё слово, Джай. Зла я не причиню.

— Но замуж…А если… все эти драконы… Это ужасно, Уль!

Он осторожно вытер большим пальцем прорвавшуюся слезинку с её щеки.

— Беда мне с ларановскими девочками, — вздохнул притворно. — Все девочки как девочки, знают, что рано или поздно их выдадут замуж за того, за кого решит отец. И только вы с чего-то решили, что должны решать этот вопрос сами.

— Уль!

— Это будет так нескоро, Джай. Я не отдам твоего ребёнка, пока он ребёнок.

— Уль!

Король вздохнул, встал перед ней, притянул её голову и обнял.

— Джайри… Что ты со мной делаешь? Хорошо. Я обещаю, что не выдам её, если это будет девочка, за того, за кого она откажется идти замуж. Это всё, что король может сделать. Даже для любимой женщины.

— А… если она за кого-то захочет сама?

— Вот этого обещать не могу. Я и сам женюсь не на том, на ком хочу.

— Не сравнивай! Ты — мужчина. Ты можешь иметь любовницу… да хоть десяток любовниц. А она…

— Может, это он?

— … а у неё такого права нет.

— «Глупое сердце не видит, не слышит: ухей и глазков у оного нет», — процитировал Ульвар, хмыкнув.

Джайри рассмеялась. Отстранилась и снизу-вверх посмотрела на него. Ей вдруг стало теплее.

— Ты ещё помнишь нашу хулиганскую поэму?

— «Трагичная и мерзопакостнейшая гибель сира Арчисвалдуса Баранорогистого»? Конечно. Могу читать задом-наперёд, если хочешь.

— Богиня… Уль, но ведь десять лет прошло с тех пор, как мы её сочиняли?

— «Я вас любил, но годы и морщины…»

— «… сожрали всю мою любовь. И пузо. И паштет ослиный…»

И оба рассмеялись.

— Джай, — он снова сел на стол, — не бери всё это в голову. Ты родишь только осенью. Ещё лет четырнадцать-шестнадцать пройдут раньше, чем будет заключён брачный союз. За это время может произойти всё, что угодно: я присоединю Тинатин, Фьерэй погибнет, Эвэйк поумнеет, в княжестве сменится династия, в конце концов, я помру. Да мало ли что!

— «Слово короля — флюгер, который поворачивается туда, куда дует ветер политики»?

— И это — тоже. Так что нет никакой необходимости волноваться обо всём этом сейчас. А союзник нам нужен. Эвэйк напал на Шёлк.

— Когда?

— Вчера вечером, на закате.

— И кто…

— Лорд Дайос.

— Ты думаешь, он справится?

— Нет. Если, конечно, Эвейк даст себе труд прислушаться к своим драконам. Но завтра на помощь Шёлку поспешит Яр.

Джайри изумлённо взглянула на короля:

— Но это не его щит…

— Да. Но королю плевать на это, Джай.

— Шёлк не примет власть Медведя… Они не будут его слушаться…

— Тогда он повесит кое-кого.

— Они уйдут в глухое сопротивление…

— Джай, — Ульвар мягко взглянул на неё, — у нас нет выбора. Яр — лучший среди моих полководцев. И эта возня котят мне надоела. Медведь будет действовать от имени короля.

— Но даже король не владеет щитом, всё решает герцог и…

Джайри побледнела и уставилась на него.

— Уль… ты же не… это же не то, что я подумала?

— Нет. Я не пытаюсь дискредитировать брата в глазах народа. Не пытаюсь подорвать его репутацию…

— Я тебе не верю.

— Я и не прошу мне верить, Джай. Завтра приезжает принцесса.

— Уже?

— Да. Сам удивлён. Первый день — торжественная встреча. Твои лучники в голубых плащах. Второй день — бал, вечером — маскарад. Третий день — свадьба. Четвёртый турнир. Пятый — охота. Шестой, завершающий, снова бал. Для выживших.

— Ты не очень-то рад…

— По большему счёту мне плевать. Немного жаль денег, но сейчас нельзя скупиться: я покупаю Гленн.

— А если турнир сделать на следующий день после приезда?

— Тогда сир Глематис Гленнский поубивает нам половину рыцарей, и дамам не с кем будет танцевать.

— Понятно. А что с Фьерэем? Он отправится к Тинатин, поедет с Яром?

— Останется в Шуге. В качестве моего личного телохранителя.

Джайри изумлённо уставилась на короля.

— С каких пор ты решил обзавестись телохранителем?

Ульвар подмигнул ей:

— Почему бы нет? Рано или поздно они появляются у всех королей.

— И надолго?

— Пока не знаю.

Джайри поднялась.

—