Прятки с судьбой - Анна Милок

“Разве враг я тебе, чтоб меня обманывать? Р.”

От простых слов чуть волосы дыбки не стали, кровь с лица схлынула. Догадался об обмане? Знать бы, о каком… Завралась так, что самой всё не упомнить.

Провела пальцем по размашистым строкам, словно проверяя на явь и сон. А что, если он узнал, кто я такая? Вот бы знать наверняка, да хоть как ни крутила клочок бумаги, а больше ответов не нашла. Одни вопросы, от которых сердце то замирает, то вскачь бросается.

Наученная горьким опытом на рожон более не лезть, решила ждать, что будет. А пока, снедаемая интересом, принялась за драконью летопись. Пролистала несколько страниц – не соврала Мирослава, почти слово в слово пересказала, что в книге написано. Да ни словечком не обмолвилась, как ужились вместе и драконы, и люди, это я и хотела отыскать.

“… исцелили землю от хвори бесстрашные создания Белобога, а места среди людей им не нашлось. Боялись их все, от мала до велика, чуяли силу, не верили умыслам, молили об избавлении от своих же спасителей.

Чернобог, обидой полный за бой бесчестный, вынудил брата запереть драконов среди гор. Задумал он недоброе, извести божьих тварей. Томились драконы, будто в темнице, яркому солнцу не радые. Злобу таить начали, что нет места им в этом мире, не видать им ни улыбок, ни сердца открытого. От горького их плача содрогнулись горы, пробудилась Жива.

Сжалилась она над драконами, даровала им жизнь новую: покуда могут дарить свою любовь, могут жить по-людски, а если сердцем черствы, то быть им чудовищами”.

И так я, и эдак крутила книгу, не было у легенды продолжения. Чинным порядком шли дальше даты правления князей и их заслуги. Будто подмастерье, что писал со слов летописца, нагоняй получил и больше от курса намеченного не отклонялся.

Что бы это могло значить? Что за люд тут живёт, как перевёртыши из детских страшилок?

Больше томиться не стала, уж и так рассвело, пока читала. Книгу спрятала под подушку и только после отправилась к Мирославе. Ранняя пташка уже сидела у окошка, с большим интересом разглядывая что-то во дворе. Да так увлеклась, что даже меня не заметила.

– Доброе утро. Тебе чего не спится?

Мой голос всполошил девушку: она подскочила, попыталась было заслонить спиной окно, а уж покраснела, как маков цвет. Я бы не я была, если б не попыталась заглянуть ей через плечо.

А во внутреннем дворике было на что поглядеть сегодня. Папенька мой, Великий князь Благояр, и сам на радость и потеху людям военные смотры устраивал, да бои показательные, но подобного зрелища я в Китеже не видывала.

Ох и холёные вои у князя Радимира, как на подбор богатыри. Разбившись по парам кружком, дрались они друг с другом врукопашную. Пот серебрился по их спинам, груди тяжело вздымались с каждым броском и выпадом. Зрелище явно не для приличных девиц, только мы с Мирославой стояли у окна, как вкопанные.

– Ай, хороши, словно Ладой поцелованные, – промолвила, не сдержавшись. Взглядом блуждая по стройным рядом, наткнулась на Радимира. Дыхание в груди спёрло, свет померк и до одного его сузился. Не дрался княже, танцевал, смертельную опасность за усы дёргал, дразнил и она ему всё прощала, как по уши влюблённая женщина. Словно кролик заворожённый глядела, как мышцы перекатываются по литому телу.

– Всё одно, что на небесное светило глядеть: любоваться можно сколько угодно, а взять никак, – вздохнула Мирослава. На щеках ещё вчера хворающей девушки розовел румянец, да глядела она вовсе не на молодого князя. Вниманием и сердцем Мирославы завладел кто-то другой.

– Айка, пригнись, – потянула меня вниз девушка.

Помедлила, не сразу в толк взяв, что от меня требуется, повернулась опять к арене самодельной и чуть со стыда не сгорела, наткнувшись на насмешливый взгляд князя.

– Ой, – припала к полу, задевая Мирославу. – Заметили!

Мы обе, не выдержав, рассмеялись. Было в этой шалости что-то глупое, детское, что-то эдакое, позволяющее хоть на миг забыться от проблем и обязанностей. А у каждой из нас последних вволю имелось.

– Что теперь будет? Наругают меня?

– Как же, думаешь, выперлись под окна наши, чтобы никто за ними не подглядывал? – захихикала Мирослава. – Традиция у нас такая, как смотрины вроде. Девицы незамужние в окошко глядят, да приглядываются.

– А что же ты? Приглядела кого?

Мирослава враз посмурнела.

– Прости, лишнее спросила, не подумала, – и то правда, не подумала о том, какую боль мои слова могут причинить человеку другому.

– Что это у тебя тут? – Мирослава указала на мою щеку. Провела ладонью и наткнулась на засохший комок припарки знахаркиной. До чего утро выдалось – не заметила даже. – Полынница горькая?

– Не знаю, – мне прежде и в голову не приходило, состав чудо-средства выпытывать. – Бабушка Гата, знахарка, приготовила и наставления дала: каждую ночь исправно пользовать.

– Точно полынница, – принюхалась Мирослава, – её горький запах ни с чем не спутать. В наших краях трава редкая, Гата за ней специально спускается, никому из подмастерьев не доверяет такую важную работу.

– А что же в ней важного такого?

– Целебных свойств её и не перечесть, но в неумелых руках она и ядом станет и погибелью для земель наших. Мы обычно вытяжку пьём в дни особые, чтобы не слышно было, как кровь зовёт, – последнее Мирослава почти прошептала.

– А без неё, что же, драконы учуют? – никак яркое воображение сыграло со мной злую шутку. Хотела бы я, чтобы Мирослава рассмеялась, глупой меня назвала, а она лишь кивнула. – А если убрать полынницу? То, что же?

– То будут они, как павлины, днями напролёт перед окнами нашими плясать, внимания искать, – веселилась она, а мне невдомёк всё было, что её так позабавило.

– А если я уже могла видеться с одним, без запаха травы этой он меня узнает?

– Должен, – Мирослава пожала плечами, крепко задумавшись. – Так что же, выходит, и тебе приглянулся кто-то? Вот и чудно, оставайся с нами! – Девушка даже захлопала в ладоши от радости.

Мне бы хоть щепотку от её счастья, одна тревога на душе.

– Я тогда на гуляниях, припарку полынную то содрала. Может потому Аким обезумел? Я же не знала, чем всё обернуться может, покрасоваться хотела.

– Ох, милая, – Мирослава обняла меня за плечи. – Ты на себя лишнюю вину не бери, рано или поздно с ним бы всё равно эта беда приключилась. Гата тебе не рассказала ничего?

– Нет, – замотала я головой. И вдруг подумав, что другого такого шанса может