Счастливы вместе - Мари Соль

— Что рисовали с бабулей?

Соня хмыкает:

— Вид из окна, у меня в спальне сохнет. Показать?

— Ты, котёнок, беги, я потом посмотрю! А то мне ещё нужно на кухне прибраться, — смотрю я вокруг, измеряя на глаз фронт работ.

До возвращения Ромика стол будет накрыт.

Соньку долго уговаривать не приходится. Она, прихватив с собой Бублика, прячется в спальне. Затеряться в квартире, где куча дверей и двойной коридор, проще некуда. Так что и наш разговор с её папой останется здесь, в этой кухне.

Я, убрав со стола всё лишнее, расставляю тарелки на скатерти. Той самой, льняной, которую мне подарила свекровь! Я достаю её только по праздникам. Но, если быть честной, то у меня сегодня именно такой день — праздничный.

Рыбка томится в духовке, уже испускает пары. Рис сварился. Откинув его на дуршлаг, я добавляю поджарку и зелень. На тарелке нарезка, оливки и овощи. Два бокала, пока что пустые, ждут с обеих сторон. Приборы разложены. Осталось себя приукрасить, и можно встречать.

В спальне я долго решаю, какой из халатов надеть. Длинный, с тугим пояском и широким воланом по краю. Или слегка укороченный, с полупрозрачной тесьмой на груди? Выбираю второй вариант. Грудь чуть приподнята бюстиком. Самое то! Надеваю браслетик, который он мне подарил, из последних. Серёжки с бриллиантами, танцующий камень на шею. Этот подарок был им приурочен к рождению Сонечки. Как символично! Пожалуй, не стану я делать, как мама. Переплавить успею. Я лучше их сберегу, подарю Соне, когда она вырастет.

Стоя у зеркала, я вспоминаю тот день, когда впервые надела их. Из роддома вернулась другим человеком. Подавленным, дико усталым! Послеродовая депрессия началась ещё там и продолжилась дома. А тут Ромка, с цветами, с шампанским…

— Ром, ну какое шампанское? — фыркнула я, — Я ж кормлю!

— Ну, она же не пьёт всё равно? Ты ж сама говорила, — напомнил он мне и налил, — Хоть расслабишься, Рит.

Севка спал, Соня в коем-то веке затихла. И я решила — была, не была!

Пригубив, промурчала довольно:

— Как вкусно!

— Ну, вот, — Ромик вышел, вернулся с коробочкой, сел обратно за стол.

— Это мне? — удивилась я, глядя на бархат. Последний раз в подобной коробочке было кольцо.

Вообще, он не слишком транжирил тогда! Очень хотел доказать папе свою состоятельность. Много работал. Пахал, я бы даже сказала! Так что, любая весомая трата с его стороны, отражалась на нашем бюджете. Мы даже ремонт не успели доделать. Пока Севка рос, было некогда. Потом — не досуг. Это сейчас наше «гнёздышко» стало с иголочки. А тогда было стыдно друзей пригласить.

Окунев старший однажды пригнал к нашей двери бригаду рабочих. А Окунев младший сказал им:

— Отбой!

Я донимала его: почему? Ведь так будет быстрее. А он мне:

— Я сам оплачу.

И тут в тёмном бархате вижу… бриллианты.

— Ром, это что? — удивилась.

— Это брюллики, детка! — самодовольно оскалился он.

— Сколько это стоит? — попыталась представить.

— Не дороже тебя, — озадачился Ромик.

— Ром! Ну, зачем, а? — вместо радости я ощутила досаду. Как будто из-за меня, из-за этих бриллиантов теперь нам опять не доделать ремонт.

— Ну, как зачем? Чтобы были, — растерянно вымолвил Окунев.

Я вздохнула:

— Ну, где я их буду носить? На детской площадке?

— Рит! — вспыхнул он, — Это вместо спасибо?

— Я просто…, - с виной посмотрела на мужа, — А давай продадим эту квартиру? И купим поменьше. Нам хватит двушки! Ну, трёшки, в простом, не элитном жилье.

Он усмехнулся своим грустным мыслям:

— Я думал об этом. Но папа обидится! И потом, мы же будем расти?

— Ну, вот именно! Дети вырастут. Две разных комнаты хватит. А мы с тобой можем и в зале поспать, — подхватила.

— Да нет, я имею ввиду, что со временем нас будет больше, — он посмотрел на меня вопросительно.

— Ты про внуков? Так это когда? — я махнула рукой.

— Нет, — отверг Ромик доводы, — Я про детей! Я троих хочу, Рит.

Я насупилась:

— Вот хочешь, сам и рожай! Мне довольно.

Шампанское выдохлось, ужин остыл. Под халатом моё незнакомое тело вело себя так, будто я не хозяйка, а гостья. Я носила бондаж, но отвислая кожа никак не хотела сходить. Груди ныли. Как назло, молока было много! Было трудно себя ощущать не коровой, а женщиной. Ромик остался таким же, как был. Только я изменилась.

— Может, хотя бы примеряешь? — он указал на комплект.

Я улыбнулась:

— Прости, дорогой. Ну, конечно!

Встав и приблизившись к зеркалу, я сначала продела серёжки. Казалось, что мочки опухли. Как будто они стали больше, и винтик никак не пролазил. Но я протолкнула его! А кулон одел Ромка.

Я взглядом окинула нас в отражении зеркала. Он, подтянутый, в белой футболке, как будто случайно зашедший сюда, на чаёк. Я — в халате, скрывающем верхнюю часть моего располневшего тела. Взгляд погас, под глазами круги.

«Бузыкина, ты хоть бы накрасилась», — отругала себя, опустила глаза. Они не блестели уже. И на фоне бриллиантов особенно явственной стала моя «нагота».

Сколько времени минуло. Я изменилась! Мой женский расцвет начался, когда Соня чуть-чуть подросла. Помню, Окунев так не хотел, чтобы я возвращалась к работе. Упрекал в эгоизме, когда отдала нашу дочь в детский сад.

— Ну, что ты там заработаешь? Смех один! Крохи, — он тогда уже ведал большой к тому времени сетью семейных аптек. Отец потихоньку ему поручал то одно, то другое. Так как Ромик не брал денег в долг, зарабатывал сам.

— Я просто устала сидеть дома, пойми! — пыталась я объяснить.

— Вот именно, ты! А ты Соню спросила? Хочет она в детский сад, или нет? — он давил на больное.

— Никто из детей не хочет! Но все привыкают, — кивала в ответ.

— Зачем? Ну, зачем? Потому, что её маме скучно? — вставал в позу Ромик.

— Скучно? — удивлялась я, — Ты бы хоть раз посидел с ними дома один, я бы глянула, как тебе скучно?

— Для этих целей у меня есть жена! — возмутился.

— Ах, вот оно что? Вот для чего я тебе? — я вздохнула. А Ромик смягчился и стал утешать.

Да, мы частенько ругались. Каждый из нас тянул на себя одеяло. Но семейные ссоры, как правило, завершал примирительный секс. Так было до тех пор, пока Ромка не стал изменять…

Я смотрю на часы. Выдыхаю. Дело осталось за малым — достать документ! Я сегодня наведалась в лабораторию. Тест на отцовство готов. Представляю уже, как оскалится Ромик, главное, чтобы не подавился. Потому, сей презент я