Порочная любовь - Амо Джонс

Зейн присаживается рядом.

— Мы летим в Россию, — категорически заявляет он, передавая мне бутылку виски.

Я делаю большой глоток.

— Мы летим в Россию, — повторяю я.

Глава 18

На следующее утро я просыпаюсь от того, что солнце атакует мои глаза. Медленно оглянувшись вокруг, вижу, что отрубился вчера на крыльце. Подавшись на кресле вперед, я сильно зажмуриваю глаза.

Зейн выходит из дома, хлопая дверью.

— Джозеф собирает команду. Мы возьмем его самолет, он уже здесь.

Я киваю, в кармане начинает звонить мой телефон. Вытаскиваю его и отвечаю:

— Что.

— Эд. Это Сандра. Я слышала о твоей девушке. Как я могу тебе помочь?

Прищурившись, поднимаю глаза на Зейна и впервые после того, как мою девочку похитили, улыбаюсь.

— Спасибо, Сандра. У нас есть самолет, но несколько запасных мужчин и оружия не помешает.

— Сделаю. А теперь, мне кое-что нужно.

Я киваю.

— Так и подумал, что тебе может что-то понадобиться.

— Мне нужен Казимир Лев. Живой.

— Зачем?

— Не задавай вопросов, Эйден. Просто сделай это.

Я пожимаю плечами и отключаюсь.

— Это была Сандра Фисик.

Я вижу, как загораются глаза Зейна.

— Чертовски идеально.

Сандра Фисик — глава ЦРУ. Иногда бывает, что она нуждается во мне, но это не единственная причина — также, она была близкой подругой моей матери, когда они были молоды. Она видела, как я рос.

— Готов?

— Родился готовым.

Кали-Роуз

— У меня нет тестя, — невозмутимо отвечаю я.

Мужчина смеется.

— Ну, полагаю, что так.

— Вы отец Эда? Я думала, он мертв.

— Хм-м, ну, есть многое, чего ты не знаешь.

— Даже не сомневаюсь в этом, — отвечаю я ровным тоном. — Где Алэйна?

Казимир входит внутрь, за ним следует двое мужчин. Когда он щелкает пальцами, оба мужчины подходят по обе стороны от меня, поднимают и начинают выносить.

— В этом нет необходимости. Я сама могу идти, мне не важно, — опускаю ноги к полу.

Я потеряла всякое желание и надежду жить, и теперь мне уже все равно. Чувствую, что той, кем была раньше, уже нет, теперь я другая. Чувствую себя грязной, оскверненной и испорченной самым отвратительным образом.

Я ненавижу Эда Никсона.

— Не выпендривайся, маленькая п*зда, — мужчина проводит рукой по переду моего платья, и нырнув под него, грубо засовывает в меня свой палец.

Я смотрю перед собой мертвым взглядом, ничего не отображается в моих глазах. Моя душа была разбита, а свет превратился во тьму. Эта последняя неделя не была похожа на жизнь в кошмаре, потому что это и был кошмар, я не сплю. И нет возможности проснуться, нет никакого пробуждения от чувства, которое я ощущаю внутри. Это моя реальность, а не мой плохой сон. Я живу в доме наполненном педофилами, насильниками и мужчинами-свиньями, которые думают, что женщины здесь только для их удовольствия. Когда все это закончится, и если я покину это место живой, знаю, что никогда уже не буду прежней. Из этого нет пути обратно. Меня насиловали, избивали, прикасались ко мне таким образом, каким женщина никогда не должна ощущать. За рекордное время я превратилась из девственницы в помойку и затем потеряла всю чистоту, которая, как думала, у меня была.

— Где Алэйна? — повторяю я тем самым ровным тоном.

Мужчина продолжает толкать в меня свой грязный и толстый палец.

Казимир смеется со своего места.

— Не беспокойся ты так о маленькой Алэйне. О ней хорошо заботятся.

Мужчина вытаскивает свой палец из меня и с силой запихивает все мне в рот, заставляя меня в отвращении скривиться. Он вытаскивает их, и я смотрю на него.

— Ты закончил? — спрашиваю тем же скучающим тоном.

Он смеется так сильно, что его толстый живот подрагивает.

— Она уже привыкла к этому, босс. Позволь же мне засунуть в нее член.

Казимир сужает глаза и зажигает сигарету.

— Еще нет. Мне кое-кто нужен невредимой, чтобы заставить моего мальчика идти со мной. А если он не захочет, я свяжу его и заставлю смотреть, как буду трахать эту сладкую п*зду до следующей недели.

Я тяжело сглатываю саму возможность того, что это может произойти. Мы с Эдом еще не успели установить достаточно прочные отношения, чтобы я чувствовала себя уверенной, в том, что он пожертвует своей жизнью, чтобы спасти меня. Конечно, со мной он играл роль пещерного человека, но выдавать из себя пещерного человека и мертвеца — две разные вещи. И тот разговор с Эбби, в котором она сказала, что у Эда нет никаких чувств, никак не помогает.

Стою здесь, совершенно неподвижно, пока не чувствую толчок в спину, и затем мы продолжаем идти по коридору, пока не оказываемся в другой комнате. За все то время, что я здесь находилась, ни разу не видела окна. Пол ощущается словно мелкая галька под моими ногами, что заставляет меня верить в то, что мы на лодке. Стены и двери из металла. Я, черт побери, понятия не имею, где была всю прошедшую неделю. Мы заходим в уединенную комнату, в которой с потолка свисает лампочка, а под ней стоит стул. Казимир указывает на стул, закрывая за собой дверь, и мы оказываемся наедине. Я подхожу к стулу и сажусь. Он встает напротив меня на колени и наклоняет голову.

— Ты знаешь, почему это все случилось?

Я качаю головой.

— Нет.

— Мой сын нужен мне в моей команде. Я слышал, что есть лишь две девчонки, которых он любит больше всего на свете. Алэйна и Эбби. Сейчас, на твоем месте здесь должна была бы быть Эбби. Однако когда я узнал о его маленькой интрижке с какой-то новой маленькой сучкой, мне нужно было своими глазами увидеть, кто эта женщина, которая, по-видимому, держит яйца моего сына у себя на поводке.

Я саркастически смеюсь.

— Это не так.

Закрыв глаза, я пытаюсь от всего этого отгородиться. Мне нужно найти счастливое место, то, куда я могу отправиться и не захотеть покончить с собой, взяв в руки пистолет.

Казимир хихикает и встает передо мной.

— Нам нужно идти.

Я смотрю на него сквозь волосы, что падают мне на лицо.

— А где мы?

Он смеется, раскуривая сигару.

— В Уэст-Бич. Где же еще.

Эд Никсон

Мы спускаемся по ступенькам дома Драго, когда в кармане вибрирует мой телефон. Вытащив его, вижу, что пришло сообщение от Драго.

ДРАГО: Не летите в Россию. Это была приманка.

Останавливаюсь на полпути, заставляя под ногами трещать гравий, я начинаю печатать ему ответ. Я почти заканчиваю, когда телефон начинает