Спасти дракона - Александра Гусарова

еще в те годы, когда они по молодости дружили. И тогда он поклялся, что нигде и никому не выдаст ее тайны. А сейчас эта клятва лишала его очень веских аргументов в споре с женщинами.

Рихард даже радовался, как бы кощунственно это не звучало, что лучшая подруга ее матери тера Аурума погибла вместе со своим мужем, оставив на попечении матушке крошку Розу. Девочка заменила матушке внучку, о которой та страстно мечтала. И на какое-то время от Рихарда все отстали. Только Роза росла, и времени и внимания к себе требовала все меньше и меньше. И грозовая туча по имени «свадьба наследника» снова начала поднимать голову.

А не жениться ли ему на Эванджелине Руи? Эта мысль прострелила мозг мужчины совершенно внезапно. А что? Он убьет сразу двух зайцев. Во-первых, насолит и матушке, и старшей сестре. Более неподходящей невесты, чем обычная тира, даже без магической искры, для наследника престола трудно придумать. Ее хоть и миловидное личико, было абсолютно круглым, выдавая происхождение. Во-вторых, это первая девушка со времен очень ранней молодости, с которой он общался целый день и не сошел с ума от ее «милого щебетания». Из такого брака могло что-нибудь получится.

— Эванджелина! — позвал он девушку полным именем.

Та спешно проглотила кусок парфэ, которое уплетала за обе щеки, и подняла на него глаза:

— Да, тер?

— А выходи-ка ты за меня замуж?

В столовой тут же наступила гробовая тишина. Казалось, пролети сейчас муха, все услышат натужное жужжание ее крылышек. Матушка даже ложку с десертом до рта не донесла, застыв с ней на полдороги. Девицы, сидящие за столом, нахмурились и бросали гневные взгляды то на Эвку, то на Рихарда. Обе явно спали и видели себя его женами.

Она же испуганной птахой покрутила головой, словно ждала подсказку со стороны. Только подсказывать ей никто не спешил. Потом неуклюже пожала плечиками, недовольно фыркнула и тяжело вздохнула:

— Тер Рихард, а вдруг я соглашусь? Что вы тогда будете делать?

Эвке вдруг нестерпимо захотелось, чтобы все оказалось правдой. Ведь почему-то ей становилось плохо, когда она не видела его лица. И лишь при наличии хотя бы фотографии, сердце переставало тревожно биться и все становилось на свои места.

Видя, что все продолжают молчать, тире Руи самой пришлось завершать непонятный спектакль, устроенный тером фон Эйтманом:

— Вот видите, вы даже не знаете ответа на такой простой вопрос. А я если и выйду когда-нибудь замуж, то только за человека, который полюбит меня, а я полюблю его!

Выкрикнуть: «Я же тебя люблю!» Рихарду помешала совесть. Он по неизвестным причинам не мог ее обманывать. Поэтому лишь пожал плечами и произнес, растягивая гласные:

— Матушка, вы же видите, что единственная девушка на свете, которой я сделал предложение, мне отказала!

— Просто нужно набраться терпения и приложить к предложению некоторые усилия. Для начала подари избраннице букет цветов! — весело рассмеялась королева.

И это были совсем не те слова, на которые рассчитывал наследник.

А потом все было очень буднично и даже скучно. После ужина все разошлись по своим покоям. И хотя у Эвки было море вопросов ко всем присутствующим на ужине, она не рискнула никого тревожить своими просьбами, решив, что с терой Эннари они сюда обязательно еще раз приедут. Вот тогда она попросит работодательницу провести небольшую экскурсию по дворцу. Обитель Эйтманов явно заслуживала, чтобы ее показывали как музей.

Но на некоторые вопросы, наверное, можно получить ответы прямо сейчас. Нужно всего лишь наведаться в комнату к Гансу. Если какому-то доброжелателю придет на ум опорочить тиру Руи в глазах окружающих за то, что она вечерами ходит в гости к мужчинам, Элмак ему судья. Девушка видела, как тера Эннари относится к Роттенбергу. Она ему доверяла почти как самой себе. И если он скажет, что они просто разговаривали, то это будет воспринято как просто разговор.

Эвка выглянула за двери и обнаружила все тот же пустынный коридор. Она читала, что в королевских покоях обязательно есть посты охраны. Поэтому рискнула прогуляться до такого поста и спросить у охраны, где она может найти их коллегу.

Действительно у парадной лестницы в неприметном углу стоял обыденный письменный стол. За ним сидел мужчина в синей рубахе с надписью «Охрана» на шевроне и мирно потягивал чай из объемной кружки, периодически забрасывая себе в рот печеньки, стоявшие рядом. Картина была настолько милой и мирной, что она даже пожалела о том, что придется нарушить его покой.

— Простите! — девушка окликнула охранника. Тому пришлось оторваться от своего приятного занятия. Он бегло просканировал ее взглядом, оценил муслиновое платье с королевского плеча и тут же вскочил на ноги и вытянулся по струнке:

— Что тере угодно?

— Мне нужно поговорить с Гансом Роттенбергом. Вы не подскажете, где я его могу найти? — она застыла, выжидательно глядя на охранника. Тот на секунду задумался, высокий умный лоб перерезала складка сомнения. Но затем, решив, что девушка не представляет опасности, ответил:

— Ганс вернулся сюда буквально пять минут назад. Проходите. Вторая дверь направо за поворотом — его постоянная комнате во дворце, когда он останавливается здесь.

Эвка поблагодарила мужчину и поспешила в указанном направлении, краем глаза отметив, что тот вновь вернулся к своему приятному занятию. Искать покои безопасника даже не пришлось. На второй справа двери красовалась золотая вывеска:

Ганс Роттенберг,

начальник службы безопасности Эннари фон Эйтман

Она негромко поскреблась в тяжелую дубовую дверь, и после приглашения зашла внутрь. Комната была очень похожа на ту, в которой разместили ее. Только это была более жилая, личная что ли. На тумбочке возле кровати стояла рамка с магснимком, на котором, по-видимому была изображена семья мужчины. Красивая женщина с пышными каштановыми волосами держала на руках младенца. Сам Ганс держал мальчишку чуть постарше. И два уже вполне взрослых мальчугана стояли рядом.

На окнах в стеклянных горшках цвели удивительные синие цветы, которых раньше Эвке видеть не доводилось. И вид комнаты дышал покоем и уютом.

— А у вас тут хорошо! — зачем-то констатировала тира Руи, проводя пальчиком по спинке голубого кресла, стоящего недалеко от входа.

Ганс, до этого лежавший на диване с книгой, тут же вскочил на ноги. При этом одной ногой он попал в тапочек, а второй тапок спрятался под диваном. Мужчина просто не мог его увидеть. И так и застыл в одном носке и в одной тапке перед Эвкой навытяжку:

—