Эпоха героев - Нира Страусс

Гвен и Аланна петляли по городу, обходя главную дорогу. Они остановились у каких-то развалин и о чём-то заговорили, но ветер в вышине не дал мне разобрать слова. Они юркнули, словно две мышки, к стене, отделяющей цитадель от остального города, — и моё сердце учащённо забилось.

Так сильно, что, если бы Аланна и я уже завершили ритуал связи, она бы почувствовала, что я взволнован.

Я беззвучно приземлился на крышу трёхэтажного дома возле площади. Оперся на одно колено, уткнувшись взглядом в них. Они как раз заходили в заброшенный рынок. Зловоние, которое витало там в день нашего прибытия, уже почти рассеялось, но девушкам всё равно приходилось уворачиваться от гнилых остатков еды, полуразрушенных лавок, обугленных кусков ткани.

Хотели сами увидеть, что натворил Волунд? Я их понимал. Со мной было то же самое. Я мысленно записал каждую картину в памяти — одну за другой. Чтобы не забыть. Чтобы отчётливо понимать, до чего дошёл фанатизм фэйри.

Но я так и не спустился вниз. Понимал, что внешняя часть Анисы до сих пор полна людей, заточённых и избитых сидхами. Не хотелось рисковать, что в меня полетят камни… или что похуже.

Что-то заставило их остановиться у того, что когда-то было уличной тележкой. Они зашептались, и до меня донеслись обрывки слов:

— …бунт, — сказала Гвен.

— …в её корзине. Я видела…

Я так был сосредоточен на них, что не сразу понял, что за звук раздался у меня за спиной.

Что-то заскребло по крыше.

Я обернулся, уже вытащив копьё. Направил его прямо на фигуру передо мной, но… рассёк лишь воздух. Враг оказался гораздо ниже. Я едва не выругался вслух.

Это была девочка. Лет шести-семи, такая худая, что буквально утопала в своём красном платье. Грязная, босая — и, надо признать, совершенно не впечатлённая тем, что прямо перед ней стоял вооружённый дракон.

Резким движением я опустил копьё. В тени, чуть дальше, за группой бочек, что-то зашевелилось. Ещё головы. Ещё дети. Все — люди, если верить моему обонянию.

Мы с девочкой уставились друг на друга, будто это было какое-то состязание. Я понятия не имел, что сказать, и только надеялся, что она не начнёт вопить, поднимая на уши весь квартал.

Осмотрев мои сапоги, копьё и крылья, она нахмурилась.

— Ты тот, кто побил плохого фэйри.

Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чём речь. Ран. Она имела в виду Рана. Видимо, или видела, как я избивал его в день прибытия, или кто-то другой стал свидетелем сцены и рассказал. История уже успела разлететься.

Я не знал, стоит ли подтверждать это, но девочка выглядела весьма уверенной в себе.

— Это я, — признал я.

— Вы пришли поработить нас?

Остальные дети, так и не решившиеся выйти из укрытия, начали яростно шипеть. Я расслышал:

— Хейзел, замолчи!

Я решил, что не время поправлять Хейзел — так, судя по всему, её звали — хотя она уже выглядела обеспокоенной моей реакцией. Подавив вздох, я снова убрал копьё в ножны.

— Нет, малышка, я не пришёл причинить вам вред.

— Но ты с ним. С новым королём.

— Это… сложно. И, если, между нами, я не думаю, что он вообще достоин называться королём.

Она кивнула с торжественной серьёзностью.

— Так говорит моя мама.

Один из детей сдавленно вскрикнул:

— Хейзел!

Я взглянул на бочки с едва заметной усмешкой.

— Кажется, твои друзья начинают нервничать.

— Это мои братья. Они должны за мной присматривать. Но они всего боятся.

— Понимаю, — мягко произнёс я, опускаясь на одно колено перед ней, стараясь не задеть её крыльями и не делать резких движений. Хейзел, похоже, ничуть не волновалась из-за моего присутствия — и, скорее всего, именно это и сводило с ума её семью. — Сейчас небезопасно гулять по улицам. Твои братья беспокоятся о тебе, и вполне естественно, что они боятся. Ты должна их послушаться.

Она полностью проигнорировала мои слова.

— Ты ведь дракон, да?

— Я потомок дракона, и он до сих пор живёт внутри меня.

Хейзел уставилась на мои рога, изогнув брови.

— Значит, ты один из хороших сидов. Гюйон, булочник, говорит, что единственный хороший сид — это мёртвый сид, но это неправда. Один мой друг — фэйри. Однажды он показал мне свои уши, и они были очень красивые. — Она на мгновение задумалась. — Говорят, теперь все вы живёте в цитадели. А нам, людям, нельзя ни выходить, ни говорить, ни даже думать.

Я сжал зубы, не осознавая этого.

— Кто так сказал?

— Тот самый фэйри, которого ты побил, и его братья. Сыновья нового короля. Они наложили чары на наши двери, чтобы могли прийти и наказать нас, если мы выйдем без разрешения. — Она огляделась и склонилась ко мне поближе. — Но есть и другие пути. Люди ведь не дураки, знаешь ли.

Несмотря на гнев и отвращение, нараставшие во мне, я позволил себе едва заметную улыбку. Волунд опустил множество «мелких» деталей в своей блистательной истории о революции и свободе.

— Думаю, ты особенно умная, Хейзел. — Я кивнул в сторону бочек. — Будь паинькой и дай своим братьям немного покоя до конца ночи, ладно?

На этот раз она меня послушала. Окинув мои рога последним любопытным взглядом, она зашаркала босыми ногами по крыше и скрылась среди бочек. Судя по разъярённому шёпоту, доносившемуся оттуда, братья устроили ей настоящий разнос. Но я нисколько не сомневался, что Хейзел сумеет с ними справиться.

Когда я вновь обернулся к рыночной площади, Аланны и Гвен уже не было.

Глава 21

Аланна

Воинов пусть унесут коршуны к Кранн Бетаду, а не пламя,

Иначе не найдут они покоя,

Как Фианны до них.

— Народные поверья сидов

Я зашипела от раздражения, когда у меня сломался ноготь. Потёрла руку о штаны — им прямая дорога на дно шкафа, как только мы вернёмся в особняк. То же самое я сделала с платьем, которое разнесла магией во дворце. Спрятала улики. Лучше, если никто не будет задаваться вопросом, почему моя одежда покрыта грязью.

Ни я, ни Гвен не собирались хоронить трупы этой ночью. Мы хотели просто разведать обстановку. Я могла бы использовать Тьму, чтобы пробраться в укромные уголки и подслушать разговоры. Собрать максимум информации, понять, можем ли мы чем-то помочь.

Но потом мы увидели его. Тело мужчины на площади — лицом вниз, без движения, с сумками и корзиной за спиной. Он пролежал здесь несколько дней под палящим солнцем пустыни. И хотя в Вармаэте нет собственной фауны, жители Анисы держат