Ее дикие звери - Э. П. Бали

них не отвечает, но Дикарь внезапно выглядит разъяренным. На нем все еще моя резинка для волос, и когда он видит, что мой взгляд опускается к его запястью, стискивает челюсти.

— Что ты здесь делаешь, змея? — выплевывает в мою сторону Ксандер. — Пытаешься что-то украсть?

— По-видимому, пытаюсь спасти ваших многочисленных пленников! — восклицаю я, выглядывая из-за Косы.

— Он твой родственник? — спрашивает Ксандр, с отвращением кивая подбородком в сторону гостиной. — Двоюродный брат?

Внезапно я начинаю чертовски раздражаться.

— Чего вы от меня хотите? — спрашиваю я сердито, как будто это не я только что ворвалась сюда без приглашения. — Что бы вы ни искали, я не могу вам этого дать.

Ледяные глаза Косы опускаются на Генри, и я отворачиваюсь от него, в защитном жесте прижимая Генри к своей шее.

Существо вырывается из моей хватки, и я вынуждена разжать руки и наблюдать, как он взлетает, но в тот момент, когда Генри открывает свой маленький клюв, Коса набрасывается быстрее гадюки и хватает его в воздухе своими татуированными руками.

Генри издает оскорбленный писк, когда Коса подносит нимпина к своему идеальному, жестокому лицу, но все, что акула делает, это смотрит на Генри сверху вниз.

К моему крайнему удивлению и ужасу, Генри подпрыгивает на ладони Косы, словно они ведут безмолвный веселый разговор. Все становится еще хуже, когда Коса сажает Генри к себе на плечо, а мой нимпин сидит там и невинно моргает на меня.

— Предатель! — я ахаю, уставившись на свой голубой пушистый комочек. — Ты должен был защищать меня!

Но Генри продолжает безмятежно моргать, как ни в чем не бывало. В ужасе я делаю еще шаг назад, но моя задница натыкается на петушиную клетку. Я собираюсь поговорить с этим смотрителем зоопарка, Риком, потому что Генри явно неисправен.

А потом Коса говорит, и его голос превращает мое тело в статую ужаса и страха.

— Аурелия, — я и забыла этот навязчивый, мрачный скрежет. Звук, который мог бы принадлежать какому-нибудь монстру, живущему среди могил. — Я дам тебе один шанс, только один, чтобы объяснить, почему ты лжешь о том, что не являешься нашей Региной.

Мой желудок превращается в желе, которое теперь пытается вырваться из моего горла. Подтекст в его голосе. Исходящая от него угроза. То, как он ласкает мою кожу, словно пальцами, невероятно пугает и возбуждает одновременно.

Боюсь ли я? Черт возьми, да. Боюсь ли я того, что меня ждет, если я раскрою им свой секрет? Тоже, черт возьми, да. У меня нет выбора, кроме лжи. Эти парни уже ненавидят меня. Даже если эти маньяки будут безопасны для меня, и я соглашусь быть их Региной, я все равно буду в опасности, потому что каждый зверь в округе будет знать, кто я такая.

Прямо у меня на лбу появится метка. Большая неоново-красная вывеска с надписями «племенная свиноматка», «деньги» и «немедленно поймать и продать».

И тем не менее, это тяжело, потому что в клетке упрямства, в которую я ее поместила, моя анима рыдает, скулит и воет, что это мои суженые. Что это стая, которой я принадлежу, и в этой комнате целых три свободные кровати.

Но все становится намного хуже, потому что Генри не единственный предатель. Мое тело реагирует на их близость. Моя киска пульсирует, и мне приходится сжимать мышцы от разочарования.

Дерьмо.

Само их присутствие разливается по моему телу, как поток теплого медового жара, и внезапно возникает глубокое желание, чтобы Коса обнял меня, приласкал, тупо трахнул.

Однако последствия этого — уровень опасности, который я просто не могу себе позволить.

Поэтому я говорю сквозь стиснутые зубы и хлопаю рукой по шее, где, как я знаю, они не могут увидеть нашу брачную метку.

— Я не ваша Регина. В этом нет никакого смысла.

Температура в помещении резко опускается ниже нуля. Ксандер вскидывает голову по дуге, и это подсказывает мне, что он закатывает глаза. Он усмехается, как будто ожидал моего ответа. Дикарь буквально ощетинился от гнева, а Коса замер так неподвижно, словно вообще не дышит.

Мои инстинкты кричат мне бежать. Моя анима кричит мне прыгнуть в объятия Косы. Короче говоря, я растерянная клякса на полу.

— Аурелия, — скрипучий голос Косы заставляет мою кожу вспыхнуть и покрыться мурашками одновременно. — Я не допущу неуважения с твоей стороны. Я не терплю лжецов. И я пойду на все, чтобы уничтожить тех, кто причиняет мне зло.

Меня сейчас буквально вырвет, и я с трудом сдерживаюсь.

Опасность и смертоносное обещание сквозят в его словах, и я знаю, что этому зверю никогда не перечат. Но слова Косы застают меня врасплох, потому что речь идет о выживании.

— Дело не в уважении, — тараторю я, как дурочка. — Просто вы все неправильно поняли.

— По-моему, это называется газлайтинг, — растягивает слова Ксандер. — Так нам говорили на терапии. Ты что, газлайтишь нас, змеючка? Потому что мы, блядь, видели твою метку, когда ты раздвинула свои красивые ножки для Дикаря. Или ты не помнишь, как звала нас сиреной посреди ночи, и мы впятером приперлись в твою отвратительную лачугу в астральной форме?

Не знаю, что меня больше поражает: то, что он назвал мои ноги красивыми, или то, что он назвал мое милое бунгало отвратительной лачугой. Отчасти так оно и есть, но все же Ксандер не имел права так говорить. Кроме того, как я могу объяснить Зов сирены, если я не их Регина? Он загнал меня в словесный и буквальный угол.

Естественно, все, что я могу сделать в данной ситуации, — это уклониться.

— Так вы выпустите меня или нет?

— Думаю, — ноздри Дикаря раздуваются, и я даже вижу вздутые вены на его шее. — Мы будем держать тебя здесь на цепи, как домашнее животное.

Я скрещиваю руки на груди.

— Вы не пос…

Я осекаюсь, потому что Коса резко хватает меня за горло и толкает назад. Ударяюсь спиной о клетку и хриплю от шока.

Огромная прохладная ладонь Косы прижимается к моей трахее, а пальцы сжимают сонную артерию. Я вскидываю руки и впиваюсь ногтями в него.

Я знаю, что это угроза, но Регина во мне не может не радоваться тому, что он действительно прикасается ко мне. Его кожа соприкасается с моей. Кожа к коже, и, клянусь Дикой Богиней, он такой сильный…

Моя анима взывает к нему, и от силы этого зова у меня слезятся глаза. Я вспоминаю, как этот зверь за считанные минуты подчинил своей власти весь обеденный зал академии. Как звери кланялись ему. Вспоминаю, как он убил гиену