(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой - Марина Ружанская

ними пролетела молчаливая перепалка — целая буря невысказанных аргументов, страхов и упреков. Я первая не выдержала и отвела взгляд, уткнувшись в подушку. Его упорство было… подавляющим.

Тишина повисла густая, звенящая. Только Брини тихо посапывала. Потом он заговорил. Голос был необычно тихим, серьезным, без тени привычной иронии или сарказма.

— Слушай, — сказал Шэр, и я почувствовала, как он садится на край кровати рядом с моей здоровой ногой. Матрас прогнулся под его весом. — Мне нужно кое-что тебе сказать… Это важно.

Глава 16

По коже пробежали мурашки: не от холода, а от его непривычно тяжелого тона. Предчувствие чего-то нехорошего сжало горло.

— Да, я тебя слушаю.

— Собственно… Я хотел поговорить о нас. — Он сделал паузу, будто выверяя каждое слово. — Ты ведь понимаешь, что я не останусь в Империи? Что я вернусь домой… в Атлантиду?

Мое сердце екнуло, гулко ударив под ребра. Я вспомнила условия нашего договора, написанного кровью и глупостью на вершине Холма Клонтибрета. И все остальное, что было с этим связано.

Понимала ли я? О, боги, конечно! Я просто усиленно гнала от себя эту мысль с той злополучной ночи на Бельтайн. Утешала тем, что до первого ноября — Самайна! — еще целая вечность: дни, недели, месяцы, прежде чем… он уйдет навсегда.

— Да. Понимаю… Но ты ведь обещал остаться, пока мы не выполним свои задания.

Я поняла, что цепляюсь за эту соломинку, как утопающая.

— Да, как раз об этом. — Он наклонился чуть ближе, его профиль в полумраке был резким, четким. — Что скажешь насчет твоего задания, Роксана? Ты уже думала, где и как будешь его выполнять?

Тартар и все его демоны! Я уже вконец запуталась: кажется, только что речь шла о его отъезде и нашем... расставании, а теперь мы каким-то немыслимым прыжком перескочили на мою проклятую зверюшку для императорского зверинца! Мозг закипал от этой сумятицы.

— Ты о той неизвестной зверюшке? — переспросила я.

— А разве у тебя было еще какое-то поручение? — в его голосе прозвучало искреннее удивление.

— Нет! — буркнула я, ненавидя и его, и себя за эту растерянность.

— Собственно, я хотел предложить тебе… точнее всем вам… — он снова сделал паузу, — …отправиться вместе со мной в Атлантиду.

— Куда?! — вырвалось у меня громче, чем я планировала. Я даже приподнялась на локтях, забыв о ноге. Боль тут же напомнила о себе тупым ударом, но я ее проигнорировала. Брини встревоженно пискнула у меня на груди.

— Ты же все отлично расслышала, — усмехнулся он своей фирменной, бесстыдной улыбкой, которая так бесила и… притягивала. — В Атлантиду, милая.

Он произнес это так, будто предлагал прогулку до ближайшей рощи.

— Просто это было слишком… неожиданно, — я подозрительно прищурилась. — К чему это предложение?

— Все просто. Поверь, такого количества новых, диковинных зверей для Рима ты не найдешь больше нигде. Даже если тебя не устроят местные виды, всегда найдется что-то еще. Кто-то… — Его голос приобрел оттенок странной, завораживающей убежденности. — После того как земли старого мира оказались для нас закрыты, мы нашли новые морские пути. Новые земли за Великим Океаном. Огромные материки, что лежат там, где небо касается вод, под созвездиями Южного Креста и Летящей Птицы. Они полны сокровищ, древних городов, затерянных в горах и джунглях, и удивительных зверей. Ящерицы, плюющиеся огнем! Птицы с перьями ярче радуги! Чудовищные кошки, живущие в кронах деревьев. И племена… гордые, сильные, с кожей цвета меди и золота, поклоняющиеся Солнцу и Змеям.

Земли за океаном?! Это звучало еще более фантастично, чем для римской матроны рассказы о фейри.

Я всегда была уверена, что дальше Геракловых Столпов бескрайние, пустые воды, где плавают лишь морские чудовища и безумные мореходы. А тут… целые миры! Мое сердце бешено колотилось: не столько от страха, сколько от неистового, дикого любопытства.

Представить себе эти невиданные земли, этих зверей… Увидеть Атлантиду, о которой ходят легенды! Это был шанс, о котором любой друид мог только мечтать! Но… мне придется пойти в его мир. Оказаться среди его людей, где я буду чужой. Снова.

Я чувствовала себя Персефоной, которой Аид предлагал спуститься в Подземный мир.

— Но… — мои пальцы вцепились в одеяло, голос предательски дрогнул, — ты — изгнанник. И Атлантида… это же закрытый остров. Неприступный. Разве мне, чужаку, друидке, разрешат что-либо вывезти из королевства? Да хотя бы просто ступить на берег?

Я представила себя, стоящую на причале под взглядами сотни таких же высоких, беловолосых, остроухих красавцев с холодными, оценивающими глазами. И почувствовала себя жалкой, хромой мышью.

— В обычном случае это была бы проблема, — согласился он, но в его глазах вдруг мелькнула тень того самого высокомерия, которое иногда так бесило. — Но дело в том, что есть еще кое-что, что ты должна знать…

Он вдруг резко вскочил на ноги, как дикий зверь, почуявший опасность. Его тело напряглось, голова резко повернулась к окну. Все его внимание было приковано к чему-то снаружи.

— Что случилось?

Ответить он не успел.

Снаружи, из ночной тьмы Фодины, раздался душераздирающий, истеричный вопль:

— Пожа-а-ар!!!

И тут же, словно в ответ, ударил колокол на башне у западных ворот — глухой, тяжелый, тревожный. Один удар, разрывающий тишину. Два. Три. Набат!

Звук нарастал, сливаясь с криками, превращаясь в оглушительный, панический гул.

Шэр метнулся к окну, отшвырнув занавеску. Багровое зарево осветило его лицо, отразилось в широких зрачках. Оно плясало где-то внизу, отбрасывая на стены таверны пляшущие тени.

— Город горит! — выдохнул он.

В дверь нашей комнаты грохнули кулаком.

— На улицу! Быстро! — это орал Марк и его голос срывался от ужаса. — Весь квартал в огне!

Если когда-нибудь мы окажемся в Тартаре, то явно почувствуем себя как дома. Хотя прошло пять дней, а я все еще с ужасом вспоминала тот кошмарный пожар, просыпаясь среди ночи в холодном поту. Тот момент, когда мы выскочили на улицу. Точнее выскочили все остальные, а меня Шэр все так же вынес на руках.

Городок пылал. Не в одном месте, а с трех сторон сразу. Зловещее багровое зарево билось в ночное небо у западных ворот: там вздымался столб пламени, пожирающий соседние лачуги. Явно горело где-то в центре: ярко, будто кто-то облил бедный квартал маслом и поднес спичку. И, конечно, наша таверна «Ржавая Кирка». Одна из ее деревянных стен тоже занялась с жадным треском и шипением.

Это был чистый, неразбавленный хаос. Люди метались как муравьи: кричащие, полуодетые, с ведрами воды, которые казались смешными против этой стихии. Дети плакали, женщины вытаскивали узелки с пожитками, мужчины орали и матерились.

Шэр