Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

снова подкидываю, уже теперь во весь голос хохочущего мальчишку. Вот так, именно так, от таких подкидываний и возникает у нас потом в памяти ощущение счастья и тело помнит его и вытесняет из подсознания, заставляя летать во сне, с замирающим чувством наслаждения от полёта где-то подложечкой.

— А нас! Нас! — теребят меня и Сиджи с Ютом.

Они уже большие и в подвале с ними делать нечего. Потому…

Всё разом, смеющейся толпой, телепортом перемещаемся из подвала в столовую и здесь, под четырёхметровыми потолками, я даю волю своим способностям — по очереди и всех разом подкидываю детей вверх, как жонглёр ловлю их и снова, теперь уже попеременно, они опять летят в воздух.

На шум выглядывает Эльфи, улыбается, садится на стул — мягкая мебель еще не готова, а вот деревянная нами троими изготовлена за пару дней, только шкафы для посуды со стеклянными дверками в эксплуатацию пока не пущены — ждём стекла.

Полёты Веника дают ещё результат. Утомившись от впечатлений, он выдаёт:

— Ха!

Хватит, то есть.

Опускаю его на пол. Стукнув ножками по паркету, опускаются и Сиджи с Ютом. Летать-то они могут и сами, но когда с ними это проделывает оме… Совсем, ведь, другие ощущения!

— Т-с-с! Тихо тут… Аделька придёт, ему скажите, чтобы не шумел. А мы спать…

Беру Веника на руки и иду с ним на второй этаж:

— Пойдёмте, господин барòн…

Действительно, бурные эмоции от полётов утомили ребёнка и он, сам не замечая как, настроился на сон.

Пока мы с ним спим вместе. По ночам. Днём только он. Ну, как вместе. Рядом. Кроватка Веника, изготовленная нами на вырост, но с решётчатыми невысокими бортиками стоит рядом с моей кроватью (кроватищей) в пределах досягаемости рукой. Я пока ещё не решаюсь укладывать Веника отдельно, в его комнате.

Мебелями мы обзавелись. Одёжку развесили по местам. Расселились по комнатам и только мелкий пока со мной. Вечерами, перед сном, обязательно все, прямо толпой, гуляем по набережной, учтиво раскланиваемся с соседями, в том числе и с тем самым стареньким омегой, чью собачку так перепугала Машка. Она, кстати, тоже гуляет с нами. Важно, с задранным хвостом возглавляет шествие. Не обращая внимания на тыкающих пальцами в огромную трёхцветную кошку всех встречных и поперечных.

Ещё бы, она, наша Машенька, и отпор может дать! Лысые обезьяны вообще слабы в драке с самыми совершенными существами. Ну, собаки, иногда могут доставить некоторые проблемы. В основном, шерсть после них валяется, ну, маленько крови бывает. А так… И вообще, меня гладить надо, а не пальцами показывать! Вот! И рыбка! Тоже мне! Несите, поклоняйтесь! А я, так и быть, снизойду… Что уж там…

Я раздел и уложил дремлющего Веника, накрыл его лёгкой хлопчатобумажной простынкой, прошёл в кабинет и набросал на листке бумаги свой костюм и костюм Эльфи как их видел. Спустился в столовую, показал омегам. Понравилось. Дело за малым — пошить как задумано. Так-то всё, что можно из швей я вытащил, но всё равно нужна практика. А времени-то нет…

Будем тренироваться на кошках. Возьму вот холстинку какую дешёвенькую и буду кромсать. Сиджи с Ютом привлеку — раскрой ткани дело полезное для мозгов, ну, и Эльфи с Аделькой на подхвате будут.

О, кстати, Аделька из школы пришёл.

— Рассказывай, Аделечка, чему там вас сегодня учили?

— Разное, оме… Арифметика, немецкий, чистописание. Господин Гризелд, оме, про вас спрашивал.

— Да? Ну-ка, ну-ка…

Задержав Адельку после урока Гризелд, смущаясь и теребя на груди белую блузку, спросил у Адельки о том, чем занят оме Ульрих и когда они смогут встретиться. Аделька недоумённо пожал плечами, но обещал поинтересоваться у сюзерена его планами на Гризелда…

Вот так вот. Тут дней несколько надо выждать — пусть клиент дозреет. И повод у меня есть — бал в Совете города, типа, некогда мне.

Вот что-то такое я и предложил Адельке рассказать Гризелду — дескать, оме занят сейчас, но господина Гризелда помнит, любит… Не, про то, что любит пока не надо. Понял, Аделька? Омежка понятливо закивал головой.

Шитьё… Это такая штука… Она… как бы это сказать… такая. Вот раскроил я, к примеру, ткань с припусками на швы, а теперь собрать надо. Да ещё и с подкладкой, швы которой тоже прячутся. А швейной машинки-то нету! На Земле, кто-то, кажется, знаменитый Зингер придумал сделать ушко иглы не на конце, как обычно, а в начале, у острия. Но у меня в голове эта схема никак не укладывалась. Ну, вот представим, игла швейной машины протыкает ткань, с её обратной сторòны образуется такая петля, оттягиваемая от ткани иглой. И в эту петлю надо просунуть ещё одну нить. В машинке есть специальная шпулька с такой ниткой. Но как эта нитка в петлю попадает? Пёс его знает. А не просовывать нельзя — иначе шва не будет…

Поэтому тренировки и ещё раз тренировки… Голова пухнет, если честно. Пухнет от того, что надо во всех подробностях представлять процесс просовывания нити в ткань с помощью телекинеза (машинки-то нет!), а именно — на протяжении всего шва первая нить протиснута невидимыми иголочками через ткань, а вторая нить — р-раз! Вся одновременно с огромной скоростью пролетает через образовавшиеся петельки, а потом обе нити должны натянуться, чтобы выбрать слабину. А шов-то! А шов, при этом ведёт! Вобщем, бился над всем этим два дня… Но наши победили!

Поэтому, испортив несколько отрезов полотна, а из более-менее приличных его остатков нашив себе трусов, я приступил к костюму. С содроганием в сердце приступил… мало ли…, а ткань дорогая… Но знания опытнейших швей, собаку съевших на пошиве костюмов для богатеньких буратин Лирнесса, выручили. Сколов на манекене булавками раскроенное, я позвал всех своих подручных, коих оказалось пятеро — Веник не в счёт, хотя он тоже крутился с нами в подвале, и показал примерное изделие моего швейного искусства.

Вах-х! — сказали все.

Вах-то, вах, а мне теперь затылок чесать. Вообще манекен надо под свою фигуру сделать, чтобы лишний раз не заморачиваться с замерами, а тут грудь, талия, длина руки, шея, что там ещё меряют? Ноги, там. Всё в наличии, как живой. Но это потом…

Р-раз! Шов готов по всей длине. Просто надо ткань немного натягивать и тогда сборить не будет… Хо-оо… мне даже потайные швы можно сразу шить, не выворачивая наизнанку. Так, стоп! А клеевая? Бля-я! Забыл! Её же надо до стачивания клеить! Сука! Так, ладно! Выворачиваем всё это добро наизнанку и вешаем на манекен… И