Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Вся моя одежда, разом сдёрнутая той же самой телепортацией, почти беззвучно упала посреди спальни. Подтянутое (да, да у меня под кожей жира нет) обнажённое тело приникло к спящему сзади. Быстрое нажатие чуть ниже и левее пупка и вот мой не самый большой солдат готов к труду и оборòне. А омега так и не просыпается (трудно проснуться, находясь под воздействием менталиста!). Пристроившись между им самим разведённых ног, оперевшись на локоть, я, проведя пальцами по спине и нежному боку, дотягиваюсь до крупного соска, двумя пальцами прихватываю его и, наклонившись над спящим, медленно, тягуче, с прикусом, целую между лопаток, прямо в торчащую косточку.

Омега, Кирс, как я выяснил, прошерстив его голову, Кирс фон Краутхайм, урождённый фон Мессинг, повёл головой, потёрся щекой о руку, на которой лежала его голова… Спи, спи, хороший мой. Тебе нельзя просыпаться… Твой истинный мудак-посол, а проснувшись ты не захочешь ничего… Как ребёнок зачмокал губами. Изогнувшись сильнее, поцелуями спускаюсь по спине ниже, омега, под моими губами выгибается, дышит чаще, снова стонет, и выдаёт:

— Эмочка…

О как! Посол-то у нас Эмочка, оказывается.

Нахрен Эмочку!

Сегодня ночью Кирса будет пялить, жестоко пялить оборотень с охрененного размера собачьим членом с узлом размером почти с его, Кирса, голову.

Лес. Сырой ночной лес. Обнажённый Кирс стоит на мягком и вовсе не холодном, как могло бы показаться, мху. Полная Лалин светит сквозь ветви деревьев. Тишина. Тишина такая, что омега слышит как бьётся его сердце. Едва слышный шорох откуда-то справа… А нет, теперь слева. Тихие острожные шаги… Кто-то лёгкой рысью бежит между деревьев, огибая низко наклонённые ветки. Мелькнула тень, промчавшись за спину. Оробевший омега обернулся, пытаясь разглядеть неведомую зверушку. Нет… никого…

Повернув голову назад Кирс увидел прямо перед собой здоровенного, ему по грудь, волка. Зеленовато-жёлтые глаза с круглыми зрачками уставились прямо в лицо. Волк наклонил лобастую голову, влажным носом осторожно дотрòнулся до колена, выдыхая горячий воздух скользнул по бедру. Жарко дыша, втянул воздух, понюхав сжавшийся член. Кирс оробел ещё больше и съёжился, сжав кулачки под подбородком и крепко зажмурив глаза. Волк ткнулся носом в пупок, дохнул в один из кулачков омеги, чмокнул языком и лизнул щёчку Кирса. Омега осторожно раскрыл один глаз… второй… Волк дружелюбно махнул из сторòны в сторòну хвостом.

Кирс выдохнул — оказывается, пока он пытался разглядеть кого-то в лесу, то почти не дышал. Отнял от груди руку, потянул к волку:

— Со… собачка… хорошая…

Волк прижал ухо и ждал, когда пальчики омеги коснутся его головы. Кирс дотрòнулся кончиками пальцев до короткой мягкой шерсти между ушей волка. Неожиданно пальцы зазудели — до того захотелось потрогать кончик уха лесного зверя. Мягкое тёплое ухо, покрытое коротенькой нежной шёрсткой… Волк, толкнув тёплым боком Кирса в живот, повернулся к омеге боком, предлагая погладить спину. Кирс провёл по спине, дошёл до крестца и тут волк качнул тазом, а из препуция показалась бледно-розовая острая головка.

— С-собачка ты чего? — выдавил из себя Кирс, отдёргивая руку от волка, двинувшего тазом ещё раз.

Волк мотнул головой и издал хекающий звук, как будто кашлянул, дескать, чего спрашиваешь, подставляйся…

— Н-нет… Не надо, — попятился Кирс, волк повернув голову, пристально смотрел на омегу.

А тот, повернувшись и не разбирая дороги помчался по лесу, встопорщившейся на загривке и между лопаток пустыми фолликулами кожей чувствуя жаркое дыхание нагоняющего зверя. Не сбивая ног и не запинаясь (сон же!) омега бежал по лесу и чувствовал, что силы его покидают. Волк, же нисколько не запыхавшись, мчался следом, изредка, весело подкидывая лапы, забегая справа или слева, вывалив язык и улыбаясь — ну, что ты глупенький, зря бежишь, всё равно догоню…

А и правда, ну, догонит… всё равно сделает, что захочет — билась в голове Кирса предательская мыслишка, только бы не укусил…

Нет, не убежать…

Омега замедлился и опустился на колени, а затем, приникнув к ним, сжался в комочек, крепко зажмурив глаза — делайте, что хотите. Но где-то в глубине души билось предвкушение, смешанное со страхом — укусит или нет? Или…

Позади Кирса треснуло, негромко хрустнула ветка… Никто не подходит.

Горячее дыхание опалило спину. Сильные руки подхватили Кирса, подняли над землёй, перевернули вверх животом, прижали к горячей голой груди с каменно-упругими мышцами. Он раскрыл зажмуренные глаза и волчья морда с вертикально торчащими ушами дружелюбно ткнулась ему в щёку мокрым носом.

А кто?! Кто меня держит?

Приглядевшись, Кирс увидел, как косматая волчья шея плавно переходит в широкие человеческие плечи… Его держит человек с волчьей головой! Так не бывает!

Человек с волчьей головой бережно баюкает Кирса на руках, а затем склоняется к земле, кладёт омегу на мягкий, тёплый (!) мох, наваливается сверху могучим жилистым телом, а омега (что уж там! если избежать не получится, так хоть удовольствие получить!) пытается вжаться в это великолепное тело, плотно проводит по горячим раздувающимся бокам человека-оборотня ногами согнутыми в коленях. Изгибается под тяжёлым телом, разводит ноги шире, острая головка волчьего члена оказывается напротив давно готового к соитию сфинктера. Человековолк двигает тазом, раз, ещё… Кирс закусывает губу, не от боли, нет, расслабляет мышцы ног и принимает нечеловеческое орудие любви на полную длину, до конца…

Я же, пристроив между ягодиц спящего омеги свой невеликий член и ухватив его за собранные в пучок роскошные волосы, неистово колотил голым лобком в податливую попку супруга посла Тилории. Тело, спящее тело, вздрагивало подо мной — Кирсу снился сон, как оборотень трахает его в лесу, а омега, отдаваясь ему, всё плотнее вжимается с горячее двигающееся тело и шарит руками в предчувствии оргазма по литым стальным плечам.

Голова омеги, затянутая за волосы к плечам почти до затылка, дёрнулась, Кирс, сглотнул, под нежной кожей шеи перекатился горловой хрящик, глаза полуоткрылись и с тонким стоном из съёжившегося члена плеснула горячая сперма. Я, весь покрытый испариной, навалился на Кирса сзади, вдавливая его в матрас и уже медленно, тягуче двигался, прислушиваясь к содрогающемуся подо мной от наслаждения телу. Вот оно мечется выброшенной на берег рыбкой, а я удерживаю его и от того, что я держу, тело мечется сильнее и сильнее и нет ничего прекраснее этих мгновений…

Сижу на кровати спустив ноги на пол, тело в районе промежности всё мокрое от выделений омеги, а он спит… Спит, выплеснув из себя накопленное за всё время вынужденного воздержания.

Но я ж не могу без прикола. Та-ак… оп-па!

Волки-то у меня реально есть. В заповеднике.