Замуж за врага. Его (не) любимая - 2 - Юлия Марлин

Соня бросила на мужа лукавый взгляд.

— Соблазняете, мой господин?

— И в мыслях не было, — Святослав обвил жену за талию, усмехнулся, притиснул к себе и снова повлек танцевать.

Площадь бурлила народом.

Одни танцевали, другие по древнему обычаю соревновались в скорости пить пиво «по-молодецки». Желающие выстроились около бочонков и, дождавшись сигнала старосты, схватили их обеими руками и стали хлебать напиток большими жадными глотками. Толпа ликовала, выкрикивая имена участников.

Победил опыт. Немолодой гельчанин, закутанный в меха, первым осушил бочонок, швырнув на землю с забористым: «Да!». Не успели первые храбрецы отойти от столов, из толпы полетел новый тост:

— Друзья! Давайте, поднимем наши кружки за то, чтобы сила всегда помогала в нашем деле, а дело всегда покорялось нашей силе! За победу!

Новая мелодия позвала неожиданно. София едва отошла от жара прежнего танца, а возле Святослава уже выросла местная красавица, улыбаясь во весь рот:

— Сударь, не пригласите на танец? А то и потанцевать уже не с кем.

Большая половина парней мирно посапывала под столами, утомленная хмельными поединками, а вторая, разбившись на кучи, о чем-то спорила.

Князь неохотно кивнул гельчанке и шепнул жене:

— Дождись меня.

София проводила мужа и предприимчивую девицу взглядом, отмахнулась от нахлынувшей ревности и повернулась к столам с угощениями. Вдруг из снежного тумана появился молодой мужчина и улыбнулся. Тот самый человек, очень похожий на старосту Земуна, голосивший тост несколько минут назад?

— Сударыня, я — Венним. Окажите мне честь оценить вкус нового напитка?

Соня выхватила взглядом фигуры мужа и девушки среди веселых парочек и пожала плечом.

— С радостью.

Венним подвел девушку к столам, заставленным кружками с пенными шапками, и предложил выбрать любую.

— Попробуйте, сударыня.

Она взяла крайнюю справа и сделала глоток. На вкус напиток был горьковат и очень терпким, отдавал ячменем, солодом и букетом трав.

— Ну как?

— Вкусно.

— А вот этот, — наглый парень перехватил кружку у нее из рук и вручил новую.

— Сладкий, — ответила она, сделав новый глоток. — Ароматный, немного горчит.

— А что скажите об этом вареве? Пейте, пейте, сударыня.

Соня поднесла кружку к губам, улавливая нотки специй, меда и чего-то очень острого, и тут за спиной раздался грозный голос Святослава:

— Задумали споить мою жену?

Он возник рядом внезапно. Одной рукой обнял жену за талию, второй — решительно забрал кружку из девичьих рук и отставил на стол.

Венним стушевался и попятился.

— Что вы, господин. Как можно…

— Увидели — дама одна, и решили ее можно напоить и затащить в постель? — Рявкнул князь. В нем боролись разум и чувства, и если победят вторые — магического поединка будет не избежать. А им совсем ни к чему привлекать лишнее внимание.

Олень совсем поник. Рассмотрев в черных волосах князя плетенные от висков тонкие косички, забранные за уши, сообразил, что перед ним уроженец Дома Серебряного Волка — опасный, властный, могущественный и икнул:

— Прошу прощения.

И затерялся среди толпы.

Девушка недовольно дернула губами и, с желанием возмутиться, запрокинула голову к мужу, но тут же была ослеплена страстным поцелуем.

— За мной должок, — прорычал мужчина в женские губы.

Оттаяв, Соня улыбнулась:

— Какой?

— Танец. А вы ждали чего-то другого, моя княгиня?

«Возможно», — хотелось ответить, но вместо этого только она качнула головой, отдаваясь во власть музыки и уверенных мужских рук.

Супруги долго танцевали, не размыкая объятий. Минуло три тоста, часы на башне пробили десять ударов, снегопад усилился, а Святослав всё не мог отпустить жену от себя. Девушка льнула к его рельефной груди и мучилась от любопытства уже второй день подряд.

Наконец, решившись, княгиня задала неожиданный вопрос:

— Что ты собирался сказать мне сразу после того, как привез в Стифополь? Я слышала. Там, на берегу Оленьей реки. Ты говорил с собой.

Святослав остановился, впиваясь в жены пылающим взглядом.

Соня уловила мгновенное мужское напряжение и нахмурилась.

— Что-то не так?

— Думал, ты спала, — усмехнулся Святослав.

Девушка тряхнула волосами и слизнула с губ таящую снежинку. Ее огромные светло-зеленые глаза были доверчиво распахнуты. Учащенное дыхание грело мужской подбородок. Молодой князь залюбовался женой: юным наивным личиком, пушистыми ресницами, усыпанными снежной пудрой, легким румянцем на щеках. Она жалась к нему, охваченная облаком снежного серебра, и дрожала.

— Я люблю тебя. — Он обхватил ее голову ладонями и добавил. — Полюбил с первого взгляда.

Уверенный мужской баритон отозвался в сердце дрожью.

Любит? Ее?

На глаза навернулись горячие слезы. Взгляд мужа был таким страстным, голодным, ненасытным, что перехватило дыхание. Душу переполнило болезненное чувство вины.

— Прости, — прошептала княгиня и зарылась лицом в мужскую грудь.

— За что? — Он гладил ее по волосам и наслаждался бесподобным цветочным ароматом, исходящим от бархатной кожи.

— За то, что вначале тебя оттолкнула. За то, что считала наш брак наказанием. Ты лучшее, что есть в моей жизни, муж мой.

— Тогда, — Святослав склонился и шепнул на самое ушко жены, — может, вернемся в номер?

Соня уверенно кивнула.

* * *

В «Незабудку» вернулись почти бегом. Держась за руки, сбивая дыхание и громко смеясь. Правда, перед тем как покинуть площадь пришлось разыскать хозяина двора и забрать у него ключи, искренне заверив, что ничего не украдут и не сломают.

Праздник Первого снега остался позади.

Мимо мелькали заснеженные домики, клумбы, парки, заснеженные заборчики и магические лавки. Серебристо-серое небо померкло, когда супруги ворвались на первый этаж пустого Постоялого двора, шумно захлопнув входную дверь.

Жадно целуя жену, вбирая ее томные стоны, Святослав подхватил девушку на руки и взлетел на верхний этаж.

Теплая комната, озаренная светом ночника, выхватила мягкий блеск бездонных глаз северного князя. В них сверкал неистовый огонь, разжигая в неопытном сердце пары любовное томление.

Только сейчас наедине с некогда врагом, София разглядела, что цвет глаз любимого мужчины был насыщен множеством полутонов, которых она прежде не замечала. Они напоминали ночное небо, засыпанное звездами севера; отливали синими штормовыми облаками, бурлившими над морской стихией; играли синевой утреннего неба, ясного и чистого, как после предрассветной грозы…

Когда Святослав успел развязать широкие ленты за спиной, она не заметила. Атласное платье опало на пол с шелковым шелестом. Девушка очнулась, когда жаркие, сильные руки коснулись ее обнаженной, очень чувствительной кожи. Ласкали спину, плечи, округлые груди с розовыми вершинками… изящную линию живота, опускаясь всё ниже.

Теряясь в этой страсти, задыхаясь от мужского напора, Соня развязала тесьму на вороте мужской рубахи и князь, мгновенно скинув ту через голову, прижал ее к обнаженной и твердой как камень груди. Она слышала,