Лишняя невеста. Позор академии - Елена Шторм

На следующее утро мы выстраиваемся в поле.

Трава здесь… кажется, она даже не успела пожелтеть, она жёлтая изначально. И воздух прохладнее, хотя всё равно не особо холодный. Ректор стоит, сложив руки за спиной, расправив плечи — и пытается задавить нас своей аурой, как всегда. Ветер бросает золотые волосы из стороны в сторону, придавая ему вид бунтарский и диковатый.

— Вы прибыли в суровый край, — вещает он. — Как знаете, здесь шли войны — ещё недавно, ещё до того, как удалось отстроить Красногорье. Как вы наверняка знаете, бои оставили следы, и магия демонов — которых многие до сих пор считают нашими врагами — и сейчас отравляет это место.

Да уж, вчера местечко казалось уютнее.

— Вы здесь, чтобы увидеть настоящие опасности, грозящие сейчас Арракону — и настоящие способы борьбы с ними. Мы будем исследовать аномалии. Будем бороться с эфемерными тварями, которые опасны для местных. Будем использовать дикую магию, пытаться подчинить её и загнать в артефакты и зелья.

Я тут с “домашней” магией едва освоилась, а он про какие-то новые горизонты! Хотя звучит… увлекательно.

— Впрочем, то, что вы оказались здесь, не значит, что вам всем нужно рваться к горам. Посмотрите правде в глаза: половине из вас не стоит о боях и думать. — Опять золотой драконище смотрит на меня, ну конечно! — Да, нам всегда нужны стражи. И артефакторы, и исследователи. Но также нужны лекари и курьеры. Прошу вас разумно, ответственно подойти к выбору занятий и оценить свои силы.

Иногда мне кажется, что у него какое-то подспудное желание запереть Иву в чулане и не выпускать — “для безопасности” и потому что она “притягивает неприятности”. Иногда в последние дни мне кажется, что его… тянет её защищать. И я не знаю, что с этой мыслью делать!

— Общая практика, впрочем, будет у вас у всех, — добавляет Зариан Фир. — И я жду, что вы все её сдадите. Но в первую очередь — с пользой проведите отведённые вам три недели.

— И чем же ты будешь заниматься? — интересуется Оррей, когда мы оказываемся рядом на занятии. — Помимо того, что соблазнять самцов?

Он стреляет глазами в пару парней, которые зачем-то с утра следят за мной.

— Артефакторикой, наверное, — стараюсь держать непроницамое лицо.

Тему с самцами скромно не развиваю и про поиски мужа молчу!

Брюнет всё равно меняется в лице.

— Серьёзно? С чего вдруг?

С того, что это похоже на инженерное дело? Ну, наверное! Я пока ни малейшего понятия не имею, что там ещё намешано — но разберусь, не впервой же?

Самое удивительное — что ректор тоже решает пристать ко мне с подобными расспросами. Позже.

— Ива. — Он подзывает меня после вводного занятия и начинает допрашивать: — Ты уже решила что-нибудь?

Так и хочется ляпнуть, что да, решила: ему очень идёт стоять вот так, руки за спину, и демонстрировать превосходство над студентами. Но он, кажется, тоже про выбор специальности?

Снова говорю про артефакторику. Ловлю и его удивление.

— Лекарское дело безопаснее. — Мы начинаем идти по дороге, по направлению к деревне.

— Серьёзно?

— Разумеется. Можно стать отличным врачом, не вылезая из госпиталя. Артефакторика или алхимия? Ты в любом случае всегда будешь копаться с дикой магией. Ей сложно ловить! Она может выйти из-под контроля, призвать какую-нибудь тварь или поранить тебя.

Склоняю голову к плечу.

— Слушайте, вы же сказали мне выбрать. Или вы под этим подразумевали “слушай меня, раз не хочешь слушать семью”?

— Я хочу чтобы ты выбрала что-то безопасное.

Набираю воздуха в грудь. Это странное ощущение в последние дни — оно усиливается, становится почти невыносимым!

— Да, я пока ничего не знаю про артефакторику. Но попробую осторожно, не переживайте.

— Я тоже мало знаю, — внезапно морщится мужчина. — Это же самое новое направление для нас, ещё лет тридцать назад все вообще считали, что это тёмная магия и только жалкие гоблины могут с ней возиться. Но если хочешь, я хотя бы помогу разобраться.

— Как?

— Как преподаватель. Что-нибудь раскопаю.

Что-то колет меня. Так сильно, что я не выдерживаю — просто останавливаюсь.

— Слушайте, что с вами, а?

Золотой дракон замирает тоже.

— В смысле?

— Я больше не могу! Да, я попросила вас о помощи — но с чего такие резкие перемены? С чего вы вдруг стали нормально со мной разговаривать и вываливать на меня всю эту… что это, а? Забота, я не понимаю?

Может, получается слишком резко.

Но я вдруг понимаю, что мне… обидно.

Не потому что он в моментах обращается со мной как с первоклассницей. А как раз потому что в целом он сейчас обращается со мной нормально.

Потому что он может вот так — просто сделать вид, что ничего не было!

Что он не вызывал меня, едва стоящую на ногах, через всю академию.

Что я не оказывалась на коленях в его кабинете.

Что он не рычал на меня и не пытался отчислить.

Да, Ива вела себя паршиво. Угрожала его свободе. Но настолько ли, чтобы оправдать грубость и унижения?

И мне вдруг так обидно, что он может просто забыть про всё — что я отворачиваюсь и иду дальше, даже не глядя на него.

— Сама не догадаешься? — летит в спину. — Ты же такая догадливая в последнее время.

О силы магические! Так мы можем часами разговаривать, я уже проходила!

Но за спиной раздаются твёрдые шаги. И я понимаю: глупо лезть в бутылку, когда от одного слова этого мужчины зависит моё будущее. Поэтому только выставляю руку:

— Не берите в голову. Я просто считаю, что со всем справлюсь.

Кажется, дракон шумно втягивает воздух.

— Да стой. — И моё предплечье хватает капкан.

Я аж дёргаюсь, вот так попавшись! А миг спустя оказываюсь развёрнута за плечи — не грубо, но надёжно, прям в одно движение!

Золотой дракон нависает надо мной — и это как-то не по-ректорски. Совсем.

— Я просто хочу. Чтобы ты. Не покалечила себя, — негромкие, приправленные тихим рычанием слова вылетают из его рта по слогам. — Это ясно? Ты это хотела услышать?

Вообще нет, вот честно!

— Вы всё-таки считаете, как и моя семья, что я слабая и беспомощная? — бормочу, опешив. — Вы же из… — как их там? — сторонников прогресса. Вам не кажется, что способности женщины можно как-то посильнее уважать?

У него дёргается уголок губ. Хватка на плечах становится мягче. Приятнее — думаю я внезапно.

— Ты двадцатилетняя студентка. Вы все слабые и беспомощные, — произносит этот образцовый самец с искрами в глазах.

— А вы в двадцать тоже