Волки: Братство порока - Елена Сокол

Тиль нервно хихикнула. До этого момента ей казалось, что он не замечает ее слез. Но, похоже, их было так много, что у Матса вот-вот отпадет желание.

— Я, правда, очень этого хочу. — Произнесла она ему в губы.

— Да? — Усмехнулся парень. — Тогда, может… ну, не знаю… сделаешь что-то, чтобы я убедился в этом.

— Например?

— Не будешь просто лежать, а… погладишь меня? Я должен убедиться, что ты идешь на это добровольно.

Тиль опять нервно рассмеялась. Она была благодарна ему за то, что он все еще здесь, а не удирает от нее в ужасе.

— Хорошо. Я постараюсь.

— Понимаю, что я ужасен и противен, но да — ты уж постарайся. — С умным видом заметил Матс.

Тиль очень хотела чувствовать. Она бы все отдала сейчас за это. И этот парень, так внимательно изучающий сейчас ее лицо, был достоин гораздо большего, чем эта неуклюжая унылая попытка заняться сексом с окаменевшей девушкой, не способной совладать со своими чувствами и страхами.

— Мне просто нужно знать, что я еще жива. — Честно сказала Тиль, стараясь не смотреть ему в глаза.

По тому, как Матс замер, можно было догадаться, что эти слова его, если не напугали, то точно насторожили. Но ей хотелось только одного — перестать бояться. А для этого нужно было постоянно смотреть страху в лицо. Смотреть так долго, пока он не сдуется как воздушный шарик и не исчезнет.

— Ты жива, Тиль. — Прошептал Матс.

Наклонился и поцеловал ее в шею.

«Тиль» — как же нежно это прозвучало. Матс собирал губами слезы с ее шеи и щек, а она чувствовала его твердость и желание у себя между ног и шире разводила бедра. Когда их языки сплелись в горячем поцелуе, он вошел в нее — очень медленно и очень осторожно. У Тиль оборвалось дыхание, пальцы впились в его спину. Матс двигался понемногу, пока не оказался в ней весь, и, ощутив приятное внутреннее давление, девушка смогла, наконец, сделать вдох.

Они не двигались. Он ждал ее реакции, она лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к собственным ощущениям. Тиль чувствовала, как Матс напряжен, и как сильно ему хочется начать двигаться в ней все быстрее и быстрее. Но он ждал, и она была ему безумно благодарна за это. Она не знала, сколько прошло времени, пока ее тело не привыкло к присутствию Матса. Затем открыла глаза, посмотрела на него и мягко подалась бедрами назад и навстречу, показывая, что готова продолжить.

И он продолжил. Матс двигался плавно, но с каждым толчком действовал все настойчивее и пульсировал все сильнее. Тиль поддерживала темп, понимая, что он непременно испытает оргазм, а ей точно не светит — для этого нужно, хотя бы, позволить себе расслабиться. Но ей было все равно. Она ощущала этот акт как победу. И праздновала ее слезами, которые текли по щекам, унося с собой часть боли.

Матс был близок, но, видимо, держался из последних сил, чтобы она тоже могла получить оргазм.

— Давай, — прошептала Тиль, целуя его, прикусывая его губы. — Сделай это.

— А ты? — Хрипло прорычал он.

— Не сейчас. В следующий раз обязательно. — Обхватив ладонями его лицо, ответила девушка.

— Значит, будет следующий раз. — Довольно улыбнувшись, простонал Матс.

Не вопрос, утверждение.

— Да. — Чувствуя его дрожь, прошептала Тиль.

Она соглашалась. Хотя, знала, что этого не должно случиться.

Он нежно поцеловал ее и кончил.

40

Матс Нюберг еще никогда не оставался ночевать в одной постели с девушкой. Он старался избегать подобных моментов. Встречался с красотками на нейтральной территории, не раздавал поцелуев и обещаний — просто брал, что дают, и шел дальше. Матс не запоминал их имен и лиц, ни к кому не привязывался. Он не хотел и не мог себе этого позволить. Не потому, что считал себя изгоем, не способным дать девушке стабильности, хотя, так оно и было. А еще и потому, что считал себя не способным чувствовать. Его душа была выжжена изнутри — предательством и равнодушием матери, запрещенными веществами, издевательствами отчима и чувством собственной вины за то, что, попав в колонию, он бросил сестру один на один с этим монстром. Черт возьми, она так в нем нуждалась, а он ее подвел.

Матс не мог себе этого простить. И потому был гораздо более суров к себе, чем к другим. Стал бесчувственным, жестоким. Холодным. И зарождающиеся чувства к этой странной девчонке по имени Тиль до жути его пугали.

Сначала он решил, что это просто физиология: она была отлично сложена и даже без косметики невероятно хороша. Конечно, Матс не прочь был переспать с ней. Но чем чаще они виделись, тем больше ее образ приобретал четкие очертания. Ему казалось, он видит в ней что-то такое, чего не замечают другие. И хотел узнать больше. Гораздо больше.

Ее манера держаться, ее отрешенный взгляд, зажатость, которую Тиль пыталась скрыть за дерзостью и остротами, случайно брошенные ею двусмысленные фразы, от которых холодок разбегался по коже, а также необъяснимый интерес к волкам — все это не давало ему покоя. Эта девушка словно акцент на картине художника, визуальная доминанта, выделенная цветом, привлекала его внимание, где бы ни появлялась — в коридорах Варстада, на улице, вечером на кладбище. Тиль словно никуда не вписывалась, но везде выступала главенствующим элементом восприятия окружающей атмосферы.

Матс видел ее, а на ее фоне — все остальное. Она приковывала его внимание и удерживала все время, пока была в поле зрения. Он все чаще ловил себя на том, что думает о ней, и не узнавал себя, когда они оказывались рядом и общались наедине. Тупые шутки, пошлые намеки, откровенная ахинея — все это вылетало из его рта словно из пулемета, но Матс ничего не мог с собой поделать. Он становился идиотом рядом с Тиль.

Вот и вчера. Их секс был просто ужасным. Ненормальным. Странным и даже отталкивающим. Словно и не секс вовсе, а лабораторный опыт по физике — проверка всех узлов и точек электрической цепи. Есть контакт, нет контакта, а тут — короткое замыкание. Долбанный антинаучный опыт, ничего не имевший общего с чувственными удовольствиями. И, все же, он на него согласился.

И даже кончил.

Шок. Просто шок.

Матс ощущал себя придурком. Уродом. Он занимался сексом с девчонкой, которая, очевидно, совсем его не хотела, а еще имела проблемы с башкой. Но она так на него смотрела. Во взгляде Тиль, когда