Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии - Милена Вин

Скрип больших дверей раздался в тот самый миг, когда магистр закрыл дверцу стойла и рухнул со мной в сено. Он отодвинулся к перегородке, подтянув меня к себе, и в один миг я оказалась абсолютно обездвижена: прижатой спиной к большой груди и зажатой с обеих сторон сильными ногами.

— Бери Руно, — донесся до нас приглушенный мужской голос.

Я узнала его сразу же. Кайл.

— Это же… — начала было, но рука магистра нагло накрыла мой рот.

— Т-ш-ш…

Он прошипел это прямо в ухо, обхватив за живот и притянув еще ближе. Хотя ближе было просто некуда!

— Откуда ты узнал, что старика Керра здесь не будет? — послышался еще один мужской голос. Он был мне незнаком, но я почему-то предположила, что это брат Кайла.

— Видел, как он уезжал в деревню. Обычно он задерживается там до утра.

— Это точно, — усмехнулся еще один, но женский голос. — Бедный Керр не может устоять перед соблазном заглянуть в бордель, прежде чем вернуться под купол строгости.

Конюшню наполнил смех, перемежаясь с фырканьем лошадей, а я вдруг почувствовала, как магистр напрягся.

— Чертовы Ридели, — шепнул он, прижавшись щекой к моим волосам, чем вынудил напрячься еще больше.

Я почти не дышала, слушая тихое сопение мужчины, чувствуя жар его рук, прижатых к животу. Вся эта ситуация казалась до безобразия абсурдной, и я посмеялась бы, если бы не была так напряжена.

Побери Кайла морской черт! Я когда-нибудь выберусь из этой конюшни?! Конечно, я желала провести время с истинным, но не при таких же обстоятельствах!

— Ви, с кем поедешь? — заговорил вдруг Кайл, да еще и где-то рядом с нами.

Пальцы магистра впились в бок, и я зажала себе рукой рот, то ли чтобы не вскричать от неожиданности, то ли чтобы Кайл и остальные даже дыхания моего не услышали.

— Одна, разумеется, — фыркнула в ответ девушка. — Сами вместе садитесь.

— О, нет, я возьму Изабель. Она быстра как ветер.

— Спятил? — возмутилась адептка. — Это лошадь директора. Не смей.

— Но его же здесь нет. Он ни о чем не узнает…

О, как же они ошибаются! Мне их даже немного жаль…

— Поторопитесь, а? — буркнул второй адепт. — Опоздаем же.

Разговоры поутихли, вместо них началось какое-то копошение. Кажется, дерзкие принцы и принцесса, если это она, начали выводить из стойл и снаряжать лошадей.

— Убью, — прошипел магистр еле слышно, но каким-то пугающе веселым и в то же время злобным голосом. — До лета стойла драить будут...

Против моей воли на губы наползла улыбка, и я с трудом подавила смех. Убрала руку от лица, положила на прижатую к животу ладонь мужчины. Он вздрогнул, но не поспешил ни попросить убрать, ни отпрянуть, ни убрать самостоятельно.

Мы сидели так, казалось, целую вечность. Напряженные, с натянутыми нервами, ожидая, когда же смельчаки покинут конюшню. От ударяющего по затылку дыхания по телу снова и снова бежали жуткие мурашки, но пошевелиться ни он, ни я не осмеливались. Может, потому, что боялись лишний раз поднять шум, а может, из-за нежелания лишаться мучающего нас обоих жара...

— Прости, Мира, — наконец шепнул магистр, вызывая новую волну сладкой дрожи.

Вновь сорвавшееся с его губ имя, подобно гарпуну, больно ударило по сознанию. Одно дело, когда он звал меня адепткой или же обращался как к Грант, но когда решался обратиться по имени… Он произносил его как-то приглушенно, голос его был исполнен истомы, был устало-нежным.

Это стало пыткой. Чудовищной пыткой.

Тихо выдохнув, я прикрыла веки, попыталась собраться с мыслями, но все равно соображала туго, как если бы сидела напротив отца и выслушивала его нотации или же делала то, что никогда в жизни не делала. Наверное, поэтому я не сразу поняла, что он попросил у меня прощения… Но за что?

Прислушиваясь к посторонним звукам и пытаясь унять бешено колотящееся сердце, я так же шепотом произнесла:

— Вряд ли вы сделали что-то, за что должны извиняться…

Но это тоже было ложью. Еще как сделал! Хвост!.. Хвост едва не отрубил!

— Это не так, — будто прочитав мои мысли, продолжил мужчина. — Я должен попросить прощения.

— За что? — спросила и вытянулась как струна, почувствовав вдруг, как объятия становятся крепче.

По телу растеклись тепло и некая слабость — чем-то неожиданно вызванная, сильная, словно бы пытающаяся опутать все внутренности. Почему-то казалось, что я вот-вот потеряю сознание.

— Не могу сказать. Не сейчас. Просто… простите. И за это тоже.

На последних словах его голос сделался таким густым и проникновенным, с легкой хрипотцой, нырнувшей прямо в легкие и прокатившейся по грудной клетке, что перед глазами сразу потемнело. Сердце замерло на миг, чтобы после забиться быстрее. Я ощутила, что начинаю обмякать в сильных руках магистра.

— Зачем вы... — вырвался из груди хрип, и я погрузилась в тяжелый, насильно вызванный сон.

***

Выходила я из забытья долго, мучительно долго. Казалось, что я ступаю по глубокому песку, с каждым шагом утягивающему на дно, в безызвестность. Пыталась открыть глаза, но колдовство было сильнее: ломало волю всякий раз, когда мне начинало казаться, что я уже близка к победе.

Сон отпустил меня сам. Тогда, когда посчитал нужным. Выплюнул, как обглоданную кость. Распахнула глаза, дыша тяжело, с хрипом, и уставилась на темно-синий балдахин над головой. Все сверлила его мутным взглядом, пытаясь собраться с мыслями, которые рассыпались в разные стороны, как напуганные рыбки. Получалось с трудом, но я все же вспомнила лавку Миранды, встречу с демоном, конюшню и Карата, хвост и зелье, принцев и принцессу, собравшихся куда-то на ночь глядя… А еще руки магистра и то, как он просил прощения перед тем, как я потеряла сознание.

Вот же гадливый жук! Он меня что, намеренно вырубил?!

Замешательство смешалось с неожиданно вспыхнувшей злостью, и я аж с кровати встала, перед этим выпутавшись из одеяла. Но пыл чуть поутих, когда до меня наконец дошло, что я нахожусь не в своей комнате.

Это была спальня, не больше моей. Темно немного: тяжелые синие шторы запахнуты. Навострив уши, стараясь не упустить ни малейшего шума, прошла к окну, приоткрыла занавеску. Вид открывался на внутренний двор академии. Наверное, этаж второй, третий…