Несмеяна для босса - Алёна Амурская

Я невольно смотрю на его широкую спину… и вдруг чувствую, что от всей его фигуры исходит чёткое ощущение одиночества.

- Всё нормально.

- Что ты думаешь о ней? - вдруг спрашивает Короленко.

- Думаю… твоя мать довольно проницательная женщина, - осторожно отвечаю я. - Мне показалось, что она увидела меня насквозь. Не как обманщицу Яну Мрачко, а… как Яну Несмеянову. Без предубеждения… - я делаю паузу и тихо спрашиваю: - А ты? Ты тоже сейчас видишь меня без предубеждения?

- А ты как думаешь? - он чуть горько усмехается. - Иначе бы тебя здесь сейчас и не было.

- Прости, - вздыхаю я. - Из-за меня столько проблем. Похоже, проблема - это мое второе имя.

Он наконец разворачивается и долго смотрит на меня в упор, скрестив на груди мускулистые руки. Без раздражения, но и без снисходительности.

- Ты для меня не проблема.

И всё.

Потом у него звонит мобильный, и он уходит в свой кабинет - единственное место в этой огромной двухъярусной квартире, которое является изолированным. А я прячу дрожащие пальцы в рукавах, потому что в этом простом ответе - нечто большее, чем я ожидала услышать. Потому что несмотря на его отстраненность и отсутствие красивых слов, он защищает меня одной лишь этой фразой. И от меня самой, и моего чувства вины.

И это - уже очень много.

Теперь я каждое утро тайно ловлю его шаги внизу, как музыку для своих ушей. Кухня. Кофе. Деловой звонок. Еще один. Потом - мягкий щелчок закрывшейся двери и тишина в квартире. Мы почти не общаемся, потому что он зачастую возвращается очень поздно. С телефоном в руке, тяжёлым лицом и аурой дел, которые не терпят отлагательств.

Зато с его приходящей домработницей мы уже почти сдружились.

Она сразу просекла, что я не из тех девиц, что проживают в элитном секторе, и очень скоро начала общаться со мной свободно. Даже поинтересовалась как-то, кем я работаю… на что я уклончиво ответила, что мой работодатель отправил меня в бессрочный отпуск за свой счет из-за травмы.

К счастью, среди этой сплошной деловой суеты иногда вдруг появляются моменты. Особые моменты. Неловкие и глубоко волнующие меня.

Например, как однажды, когда я неловко пошатнулась на последней ступеньке лестницы, а он тут как тут. Вдруг оказался рядом и придержал меня за локоть. Твёрдо, но бережно… Или когда я пыталась достать кружку с верхней полки навесного шкафчика над барной стойкой, а он, проходя мимо с телефоном возле уха, молча остановился и достал ее сам, свободной рукой. После чего ушел, даже не прервав разговор.

Или вот вчера утром.

Я случайно порезала палец, когда делала себе бутерброд с сыром, а Короленко сразу же об этом откуда-то узнал. Молча поставил передо мной аптечку, промыл ранку и заклеил пластырем. А потом хмуро сказал:

- В следующий раз зови, если нужна помощь.

В его, казалось бы, остранённом поведении всегда присутствуют детали, от которых у меня внутри становится болезненно и тепло одновременно.

Сегодня очередной такой день.

Утром я вляпываюсь в еще один “особый” бытовой момент. Когда сбегаю после душа по лестнице с мокрыми волосами в домашних пижамных штанах и тонкой маечке, чтобы включить на кухне электрочайник. Босиком. А Короленко в этот момент направляется туда же, неожиданно вынырнув из кабинета... и мы сталкиваемся.

Он резко останавливается.

Его ладонь хватает меня за руку, чтобы удержать от падения, но я всё равно непроизвольно врезаюсь в него грудью. И ахаю, испуганно глянув на него сквозь прилипшие к лицу мокрые волосы.

Короленко скользит взглядом ниже - коротко и быстро, - но сразу же резко возвращается наверх.

- Осторожней, - его голос звучит непривычно. Как будто он сорвался от чего-то. - Не броди по квартире в таком виде, Яна. Я не железный.

Пока я соображаю, к чему это было сказано, он отодвигает меня в сторону и уходит, звякнув брелком с ключами от своего темно-бордового кроссовера. Как обычно, ничего не объясняя.

О чем он говорит вообще? В каком-таком виде я не должна бродить по его квартире? На мне же штаны и пижама!..

Недоуменно опускаю глаза на свою одежду… и только тогда до меня доходит.

С мокрых волос на маечку натекла вода, сделав ткань почти прозрачной. Особенно в районе моей небольшой груди с заострившимися от прохлады кончиками. А лифчики я после душа никогда не надеваю.

Вот же… блин. Еще один “особый” момент, который будет преследовать меня до поздней ночи, пока я не усну!

Глава 35. Он сбежал!

Время уже позднее. Квартира погружена в вечернюю тишину, а снаружи живет своей жизнью город, наполняя окна равномерным фоновым гулом.

Я не могу уснуть.

Ложусь, встаю, снова ложусь. Бессонница. Пожалуй, не случайная - она словно связана с тем «особым» моментом сегодня, когда Короленко впервые позволил себе слабость… не просто как человек. А как мужчина.

Всего пара слов.

“ Я не железный. ”

Я лежу на спине, уставившись в потолок, который в темноте кажется выше, чем днём. Тень от занавески дрожит на стене, и в этой тени мне почему-то снова видится волнующая утренняя сцена.

Сегодня он допустил слабость. Он отвёл взгляд и признал, что не может не реагировать на меня. На меня - такую, какая я есть. В мокрой маечке, с растрёпанными волосами и прошлым, которое тянется за мной, как шлейф. Даже если он молчит о главном… в этом молчании столько красноречивого, что у меня всегда перехватывает дыхание.

Я так привыкла, что между нами всегда есть особая тишина. Тонкая, звенящая, полная беззвучных слов и смыслов. И то, что Короленко вдруг разбил ее своей недвусмысленной фразой, означает скорее всего только одно…

Его каменная броня наконец дала трещину. Перестала быть монолитной. Это как получить от него негласное разрешение на инициативу… в первую очередь, физическую. Потому что мы с ним… сближаемся. И понимание этого сводит с ума.

Вот только чтобы убедиться точно в своих выводах, мне необходимо хотя бы разок заглянуть в его глаза. А он, как назло, пропал на весь день и непонятно, когда вернется.