После развода с драконом. Начну сначала в 45 - Екатерина Гераскина

этот раз смертей удалось избежать. Но что будет в следующий? Сколько ещё проверок я сделаю, прежде чем признаю — это не случайность. Это игра против меня.

В груди неприятно кольнуло. Интуиция. То самое чувство, которое редко подводило меня. Я замер. Понял, что оно не про рудник. Не про шахтёров.

Про неё.

Ли.

Как будто невидимая нить потянула меня в сторону столицы.

Сильно, резко, настойчиво.

Дракон забился зверем в ментальной клетке, зарычал. Я отставил бокал, поднялся. Скривился от боли в плече. Дракон ощутимо взбрыкнул, зацарапал грудь изнутри.

К чёрту все дела!

Если со мной решили играть, то бить будут туда, где я уязвим.

И я сорвался в путь. К Ли.

Сделал оглушительный взмах крыльев. Перевоплощение прошло жёстко. Я взмыл вверх. День шел к закату. Тревога нарастала.

Я держал курс прямо на столицу. Когда впереди возникли башни Академии, пришлось снизиться. Над этой территорией полёты драконов были запрещены.

Я точно знал, куда лечу. Лилия не вернётся в наш особняк. Наше гнездо без нее опустело.

Я снизился, гулко хлопая крыльями, и мягко опустился в тень деревьев неподалёку от Академии. Когти вонзились в землю, драконье сердце билось громко, часто.

Я шел по направлению к домам преподавателей. Еще тогда узнал, где она будет жить.

Дверь была закрыта. В окнах темно.

Гулко стучало в висках: неужели она еще в Академии?

Я шагнул в тень деревьев, и тут взгляд выхватил движение. По дороге к дому матери шёл Мирей. Высокий, чуть ссутулившейся, с перевязанной рукой.

Я вышел к нему.

— Пап? — удивлённо произнёс Мирей, а потом его интонация резко изменилась. С облегчением он произнес. — Ты вернулся.

Я обнял его за плечи и посмотрел прямо в глаза, скользнув взглядом на его руку.

— Что с тобой?

— Пойдём к маме. Нам надо поговорить. Только будь сдержаннее…

Я нахмурился. Дракон внутри ярился.

— Что случилось, Мирей? И Лилии нет в доме.

— Как — нет? Мама ведь знала, что я приду. Только если…

— Если что? — я рявкнул.

Сын огляделся по сторонам, словно боялся свидетелей.

— Пап, то, что я скажу, тебе может не понравиться. Но ты должен это услышать. И правильно отреагировать.

— Да говори же! — нетерпение давило.

По мере того, как сын говорил, я злился… Особенно на то, что он сомневался в моей адекватной оценке ситуации. Я сжал переносицу, мрачно посмотрел на дом супруги.

— Идём к Алексе.

Но её не оказалось в общежитии. Разговор с комендантшей ничего не дал — та пожимала плечами, ничего не знала. Зато подсказала номер комнаты старосты.

А вот что я услышал от неё. Мне не понравилось. Алекса пропускала занятия с завидной регулярностью. Впрочем, как и вчера, и сегодня.

Придется отреагировать должным образом. Видимо, ее желание гостить в доме бабушки пагубно влияет на нее.

— Я с тобой, — твёрдо сказал сын и положил руку мне на плечо, стоило нам выйти на крыльцо общежития.

— Я на проходную. Хочу узнать, покидала ли Лилия Академию.

Привратник подтвердил: да, Лилия уходила, но обратно так и не вернулась. На неё это было не похоже, потому что она ждала сына.

Дракон внутри выл дурниной. Сумерки сгущались, а ощущение опасности никуда не уходило.

— Если Ли искала Алексу, то могла отправиться либо в наш дом, либо к моей матери. Но, думаю, что твоя сестра у бабушки. Та ей давно запудрила голову идиотскими советами, — выдохнул я сквозь зубы.

Я не стал отмахиваться от сына. Это касалось всей семьи.

В черте города летать было запрещено, пришлось снимать карету и трястись в карете в сторону родового особняка.

— Так ты веришь маме? И этим угрозам тоже? — вдруг бросил Мирей.

— Да. — Я не стал юлить. А сын качнул головой и кажется, наконец, расслабился.

— А что с твоей рукой? — спросил он.

— Разбирал обвал. Повредил. Потом перелет. И вот теперь боль пришла вновь. Скоро пройдет.

— А почему вообще произошел обвал?

— Щиты не выдержали.

— Есть погибшие?

Я посмотрел на сына. Раньше я никогда не вводил его в курс дела. Вообще — ни его, ни Лилию. Считал, что так будет спокойнее: меньше знают — крепче спят. Ошибался.

Теперь… я понимал, что стоит говорить со своими. Не приукрашать, не приуменьшать, а говорить как есть. Так честнее.

Сейчас Мирею двадцать. В свои двадцать три я принял дела после смерти отца. Тогда мне не на кого было опереться. Мать только узнала, что беременна и тут же осталась без мужа. Так что Мирей справится.

— Нет. — Я стиснул зубы. — Но были и другие обвалы. И снова щиты не выдержали нагрузки.

Сын нахмурился.

— Знаешь… Я недавно видел, как мама формирует щиты. Так быстро… Может быть, она смогла бы проверить те, что стоят у нас на производстве.

— Я об этом тоже подумал.

— А почему раньше не спросил её?

— Не думал, что она продолжает тренироваться со времён Академии.

— Расскажи о том, как вы учились, — попросил он.

Я невольно улыбнулся. Воспоминания накрыли. Я не рассказал, как ревновал её к каждому, кто пытался приблизиться. Но про то, что она была одной из самых талантливых студенток, умолчать не пытался. Как ловко строила щиты, как могла закрыться от любого, как ей делали предложения даже из других империй — а она отказала и осталась со мной.

— …Потом появились дети, и я был уверен, что моя Ли успокоилась, что ей это вовсе не нужно. Мое нежелание углубляться в чувства супруги подвело меня. Да и признаться, меня все устраивало, — я был откровенен перед сыном. — Боялся, что твоя мама пожелает покинуть меня. Я был эгоистичен в своей любви.

Сын слушал внимательно. И я видел по его глазам — мотает на ус.

— А ты кого-то встретил в Академии? — поинтересовался я.

— Хм… — замялся он.

— Ну же, говори. Я не твоя бабушка, которая в обморок падает при виде недостойной пары. Мы можем себе позволить выбирать сердцем, — поддержал я его.

Мирей почесал затылок, усмехнулся.

— Мать спасла её на паре. Если бы не она, то Софи угодила в лазарет со сломанной спиной.

— Значит, Софи… И кто она?

— Па! Ты ведь сказал, что без разницы!

Я рассмеялся и поднял руки вверх.

— Ясно, ясно.