Сердце ко Дню Валентина - Лекси Эсме

Но я только рад, что мой план сработал, и мне даже не пришлось много делать. Пока Адоры и Алесии не будет, соседи будут следить за любой подозрительной активностью в квартирах, моя охрана будет наблюдать снаружи — хотя в этом нет необходимости, — а сестры пойдут со мной.

Все, чего я хочу, — это Адора, но Алесия — небольшая преграда к ней.

Я стою перед парой соседей, и на моем лице появляется гримаса, когда я говорю:

— Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.

Это еще мягко сказано.

Я сгораю от желания схватить Адору, силой усадить ее в свою машину и уехать, — но правила приличия требуют, чтобы я остался.

— Да, — очкарик по имени Тайо делает шаг вперед, чтобы пожать мне руку, его очки похожи на два узких окошка в его душу. — Нам придется представиться должным образом после того, как все это закончится.

Женщина, Хелен, следует его примеру.

— Это приятно... — внезапно она обрывает себя на полуслове и еще некоторое время смотрит на меня остекленевшими, покрасневшими глазами, словно ощущая что — то, что не может выразить словами, и если у нее и есть какое — то привилегированное представление о моей истинной натуре, то это не имеет значения.

Она молчит несколько мгновений, прежде чем, наконец, сказать:

— Боже, мне не следовало сегодня курить, — она качает головой, прежде чем благодарно улыбнуться мне, — Спасибо, что заботишься о наших девочках, Авиэль.

— Это то, что сделал бы любой на моем месте, — спокойно отвечаю я, опустив голову.

Но это неправда, я хотел Адору с того момента, как увидел ее, и это был единственный шанс заполучить ее. Я заранее звоню своему помощнику Джерри, чтобы он приготовил гостевую комнату для Алесии, и Адора не возражает против того, чтобы присоединиться ко мне в моих покоях. Полагаю, это шах и мат, а моя милая Адора ни о чем не догадывается.

Глава 22

Авиэль

Солнечные лучи проникают сквозь окна моей спальни, придавая им золотистый оттенок, когда я наблюдаю, как Джонс уводит Алесию, чтобы отвезти ее на прием к врачу. Я оставляю Адору томиться в моем кабинете, ища работу на своем ноутбуке в поисках возможности занять ноги. Я почти ощущаю горечь на языке, когда размышляю о необходимости снова разрушить ее хрупкие мечты.

Такая настойчивая женщина. Я не могу не поддаться искушению сыграть роль ее доблестного рыцаря и избавить ее от боли.

Я борюсь с желанием пойти и понаблюдать за ней, пока она работает; я знаю, что моя привязанность к ней усиливается. Не помогает и то, что я чувствую, как ее тревога заполняет весь дом, словно туман, она душит, и от этого мне хочется раздеть ее догола и погрузиться в нее поглубже.

Неистовое искушение, наконец, одолело меня, и я пошел в кабинет, где она что — то печатала, и когда она подняла глаза, когда я вошел, и ее губы растянулись в легкой улыбке, я понял, что собираюсь овладеть ею и погрузиться в нее так глубоко, что она никогда не сможет этого сделать. избавься от меня.

— Привет, — тихо говорит Адора, когда я устраиваюсь рядом с ней.

— Ты почти закончила? — Я приподнимаю бровь в ответ, все время удивляясь, почему по какой — то необъяснимой причине я подражаю приглушенной интонации ее голоса.

Она поворачивается на своем стуле, наши взгляды притягиваются, как магниты:

— Ты знаешь каких-нибудь демонов, которые могут подергать за ниточки, чтобы найти мне работу?

Она смеется своей собственной шутке, ее смех словно заклинание, и я ловлю себя на том, что заворожен видом ее мягких губ.

С трудом отведя взгляд, я отвечаю:

— Будь осторожна, или тебе придется полагаться на меня во всех своих нуждах.

Ее улыбка становится еще шире, и она поднимается со своего места, чтобы обвить руками мою шею.

— Разве это было бы так уж плохо? — сладко шепчет она, ее горячее дыхание касается моей кожи.

Я отстраняюсь, чтобы провести пальцем по нежным очертаниям ее лица, и чувствую, как дрожь пробегает по ее телу.

— Непослушный человек, — усмехаюсь я, приближая свое лицо к ее, пока наши носы почти не соприкасаются.

Я чувствую, как между нами пробегает электрический ток, и сдерживаю улыбку.

— Ты, должно быть, проголодалась, давай поужинаем где-нибудь, пока ты не накликала еще больше бед.

Ее глаза загораются предвкушением, ее энтузиазм неожиданно зажигает меня.

— Это свидание? — выдыхает она.

Я закатываю глаза.

— Нет. Просто еда. И если ты будешь вести себя хорошо, — мурлычу я, — может быть, я наконец дам тебе то, чего ты так долго жаждала.

Она захлопывает рот. Теперь, когда я привлек ее внимание, она не посмеет снова заговорить об этой ерунде с свиданиями.

Глава 23

Адора

Авиэль — это романтический парадокс и загадка, которые я до сих пор не могу разгадать; он не сказал ни слова, но приготовил для меня несколько вариантов одежды и изящные серьги с бриллиантами VVS, чтобы завершить ансамбль для нашего не — свидания, а "просто еды". Все они идеально сидят на мне и соответствуют моим вкусам.

Я направляюсь к двери спальни Авиэля в приталенном бархатном платье — миди темно — бордового оттенка, цокая замшевыми каблуками в тон. Переступая порог, я слышу голос Алесии в холле.

— Хорошо! Только посмотри на себя, штучка! — я слегка покружилась в своей новой одежде и туфлях, чувствуя себя сексуальной и уверенной, радуясь, что она меня подбадривает. Алесия кривит губы в усмешке, и мы обнимаемся.

— Спасибо, но я не знаю, что сказать, — говорю я, указывая на свой наряд. — Откуда, черт возьми, он мог узнать?

— Хорошо... Авиэль действительно подошел ко мне сегодня утром и спросил, что, по моему мнению, тебе понравится, — рассказывает она.

Пораженная, я моргаю:

— Правда? — Этот милый жест застает меня врасплох, — Богато и немного шлюховато это идеально — я должна была догадаться.

— Ты знаешь, что у меня есть ты, — говорит Алесия, подмигивая, — сегодня вечером он не сможет оторвать от тебя глаз.

У меня закрадывается сомнение:

— Он сказал, что это не свидание, просто еда.

— Пожалуйста, — говорит Алесия, — мы все знаем, что мужчины не устраивают романтических ужинов с женщинами, которые им не нравятся и на которых они не хотят произвести впечатление, не глупи. О! И у него даже есть кое — что для твоей сестры, затем она поворачивает голову, и ее серьги