Двойное счастье генерала Сокола - Мара Евгеника

После вспоминаю наставление своей Маши: лучшее лекарство при обморожении теплая ванна, легкое растирание и сухое обертывание.

Раздеваю свою находку до состояния Евы.

Любуюсь её тонкой и строй фигуркой. Давно не видел таких идеальных форм.

Нет. Женщин за годы своего вынужденного одинокого существования у меня было немало. Я их тоже рассматривал, трогал и имел в разных позах. Только…

Давно меня никто так не завораживал идеальным алебастровым телом, любовно вырезанным скульптором из куска теплого белого мрамора.

Разглядывая девушку, усилием воли гоню пошлые мысли, нахлынувшие на меня.

Пытаясь уйти от соблазна и отметая сомнения, все же решаю, что в теплой воде юной прелестнице станет легче.

Поднимаю на руки её прекрасное тело и несу его в ванну с морской солью.

Аккуратно опускаю красотулю в пену и немного придерживаю за шею, чтобы она не ушла под воду с головой.

Вдруг обращаю внимание, что её разморило.

Ко мне неожиданно приходит понимание: моя гостья хоть и пришла в сознание, но явно немного не в себе.

Присмотревшись, понимаю, моя находка просто пьяна от той малой дозы алкоголя, которую я ей налил в чай.

Опасаясь утопить девушку, достаю разомлевшую малышку из воды, заворачиваю размягшее тело в махровую простынь и несу в прогретую спальню. Кладу её на кровать, накрываю одеялом.

Спускаюсь вниз. Наливаю себе чай. Пытаясь успокоиться, пью его в прикуску с коньяком и наблюдаю за пламенем огня в камине.

Пошерудив угли, поднимаюсь к спящей красавице. Ложусь рядом с мыслью согреть ее, уснуть и видеть прекрасные сны.

Однако, увы мне, увы мне…

Глава 4

Светлана

Шесть лет спустя после метели

Слушаю звонок будильника с нарастающим раздражением.

Понимаю, что минут через тридцать ждут котенка Гаф сплошные неприятности. А правильнее…

Бубуканье: “Не хочу! Не буду! Не надену! Не то! Не пойду!” - и слезное недовольство моей блондинистой красавицы - принцессы Виктории.

И ведь прекрасно понимаю свою малышку, потому что я сама, как и моя куколка, терпеть не могу вставать ни свет ни заря. А почему? Да потому что мы с моей принцессой обе “совушки” - с вечера не уложить, а утром не поднять.

Да, да, мы с моей Викушей любим только выходные, когда можно спать до обеда.

“Какое счастье, что выходные - это уже прямо завтра. Вот и будем валяться на скрипучем диване до двенадцати. Нет, до двух дня. А лучше до вечера”, - думаю, все еще с закрытыми глазами, потому как у самой нет сил разлепить веки.

Заставляя себя проснуться начинаю мысленно читать стишок из своего детства по Робина Бобина Барабека.

Помогает, конечно, мало, но организм следуя на мозгом все же просыпается.

Заставляю себя приоткрыть глаза.

Смотрю через прозрачную органзу окна на темное и тяжелое зимнее небо.

По кружеву рисунка на стекле и вертикальной белой линии пара трубы тэц, понимаю, что на улице мороз. Значит, будет очень скользко, потому как вчера была оттепель.

Мысленно хмыкаю, в очередной раз ругая себя, что поддалась на уговоры институтской подруги и перебралась вслед за ней в столицу.

“- Хорошие зарплаты и богатые мужики только в Москве. Ланка, кто не рискует, тот не пьет шампанское. И чего ты трусишь, если тебе сам Загорин, - говоря о начальнике медицинской службы, Машка смешно закатывает глаза, - пообещал устроить в центральный госпиталь. Ты просто не будь строптивой дурочкой, а построй старику глазки. С тебя же не убудет, а дядьке приятно. Зато раз-два и ты в Москве…И небо в алмазах…”

Вспоминая снова Машкины уговоры, мысленно хихикаю сама над собой, потому как пока у меня никакого неба в алмазах, а лишь круговерть и бег по лабиринту - госпиталь, детский сад, кружки, магазины, дом.

На столичные прелести в виде клубов, ресторанов, киношек, музеев, парков, шопинга, - у меня ни времени, ни сил, ни денег не хватает.

Все уходит на работу, дорогу, квартиру и мою малышку - принцессу Викторию.

Только сопящее под боком сокровище меня и радует.

Думая о дочери, улыбаюсь и перевожу взгляд на моего блондинистого и кудрявого ангела.

Смотрю на крошку, приближая свой нос к ее личику, чтобы, не касаясь его, почувствовать самый родной и приятный для меня запах.

До сих пор помню как после рождения Викуши я только что и делала, так это ее нюхала и всю целовала.

Особенно крошечные ладошки, стопы, попку и щечки.

Я бы и сейчас почмокала нежные щечки. Но…

Хочу дать Викуше еще минут пятнадцать - двадцать поспать, а себе спокойно без потерь нервных клеток принять душ.

Ведь лишь только их королевское высочество проснется, вместе с ними встрепенется и ее на редкость вредно-упертый характер.

Все его прелести моя дочь начала проявлять с первого дня своего рождения.

Если у Вики что-то пошло не так, а тем более, не дай Бог, ей нужно делать, что она не хочет, то мне в такие моменты приходится сцепить зубы и проявить чудеса выдержки и дипломатии.

Иначе обожаемый мной ангел умудрится за пять секунд намотать мои нервы на свой маленький кулачок.

И все это она будет делать с невинной мордашкой, слезами на глазах и эмоциями страданий.

Нет, пока я точно не готова к ее нескончаемым “почему” и капризам: хочу - не хочу, буду - не буду.

Пусть моя куколка еще поспит, а я спокойно приму душ, выпью чашечку кофе и приведу себя в порядок. На все это мне как раз хватить двадцати минут.

“Хорошо, что голову помыла и волосы высушила с вечера, - тут же хвалит меня мой внутренний голос, - иначе пришлось бы про кофе забыть…”

При слове “кофе” в носу просыпаются обонятельные рецепторы, а во рту скапливается слюна.

Сглатывая, понимаю, что окончательно проснулась. Тихо, не касаясь дочери, выбираюсь из-под одеяла. Спускаю ноги с дивана и аккуратно встаю, чтобы старый хозяйский монстр не заскрипел и не разбудил мою малышку.

Почти что на цыпочках выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.

На кухне первым делом подогреваю воду и выпиваю два стакана, чтобы запустить работу всех органов. Медленно вливая в себя теплую жидкость, смотрю в окно и думаю о том, что скоро новый год.

За мыслями включаю самую банальную кофеварку, и пока она разгоняет тэны, иду в душ.

Быстро принимаю водные процедуры.

Буквально две минуты уделяю лицу и крашу ресницы.

Возвращаюсь в кухню. Заправляю рожок молотым кофе и вставляю его кофеварку.

Наблюдая, как