Двойное счастье генерала Сокола - Мара Евгеника

В это же время одним пальцем мажу по экрану телефона.

Вижу сообщение Машки, которая наконец-то нашла своего принца на белом мерседесе.

На поиски мужчины своей мечты - брутального и денежного - подруга потратила много сил и времени. И вот и теперь она с ним улетела на Мальдивы.

Рассматривая ее новые фотки, читаю подпись: “Завидуй молча!”

По-доброму хмыкаю, зная, что Машка не со зла, а просто она вот такая. А я другая…

И завидовать не собираюсь, потому что просто никому и никогда не завидовала и буду.

Мне приятные мои пусть и небольшие успехи, радости и моменты счастья. И вот…

Я уже слышу мое ненаглядное счастье.

Она, моя маленькая радость, идет ко мне, шлепая по полу босыми лапулями.

Спустя минуту дверь кухни открывается и в ее проеме появляется мой растрепанный, сонный блондинистый ангел.

Знаю, что ее настроение еще пока находится в нейтральном положении.

И сейчас моя задача перевести его вектор в “плюс”. Иначе…

Нет про это иначе лучше и не думать, чтобы не накликать лихо.

Потому смотрю на принцессу Викторию с улыбкой. Раскрываю свои объятия, показывая, что я для моей лапушки всегда открыта.

Мое сокровище бежит ко мне и забирается на колени.

Обнимаю своего обожуля, целую в щечки, говорю, что люблю её, потому что она самая лучшая девочка в мире.

Делаю так каждое утро и каждый вечер и еще тогда, когда получается.

Поступаю так, потому что с пяти лет мне самой никто таких слов не говорил.

После гибели родителей родственники позаботились обо всем движимом и недвижимом имуществе, и обо мне тоже, устроив меня как сироту в детский дом. Сначала они редко, но навещали меня, а со временем приезжать перестали.

Первое время я плакала, но не обижалась.

Потом запретила себе думать о них, а после просто забыла.

Год назад перед переездом в Москву узнала, что умер мой дедушка. Это известие не вызвало в моей душе никаких эмоций.

И в этот момент я еще раз поняла, что у меня есть единственно родной и любимый мне человечек - это моя дочь Виктория.

И что я благодарна её отцу, за радость материнства и за настоящую безусловную любовь.

И что кроме дочери я никого не люблю и не полюблю!

И буду любить свою малышку всегда вопреки всему!

И своей любовью я дочь не балую, потому что любовью избаловать нельзя.

- Не пойду в детский сад, - зевая и надувая губки, заявляет кроха.

Своей фразой, а главное категоричным тоном, мой ангел меня не радуется от слова совсем. Но…

Эта маленькая бестия знает точно, на какие точки моей души можно надавить.

И она это делает, беря мое лицо своими ручками и заглядывая в мои глаза с надеждой.

- Мамуль, я буду очень тихо сидеть и рисовать за ширмой. Прямо, как мышка… Честно-честно…

Вздыхаю, зная, что как “мышка” и “честно-честно” - это все не про нее.

И конечно же, как я думаю, так и получается…

Глава 5

Андрей

Шесть лет спустя после метели

- Здравия желаю, генерал-лейтенант Огнев, - приветствую друга по телефону. - Нет, брат. У меня теже яйца только в профиль. Новостей нет. Знаешь, уже начинаю радоваться, когда нет новостей. Значит, все стабильно. Согласен с тобой. Да… Солдат спит - служба идет.

Огнев, как всегда хохмит не в бровь, а в глаз.

- Андрюха, ты давай к нам в гости заруливай. Часть мою как профи посмотришь. Парней моих Жорку с Сашкой увидишь. Они выросли сильно. Дочуринку Надюшку. Мы недавно годик справили.

Егор говорит о детях, а у меня сердце начинает щемить от тоски. Мои бы уже взрослые были. Но… Не случилось им вырасти!

- Так точно, товарищ генерал, понял Вас, приеду, - отвечаю, но сам не уверен, что поеду, потому как дети - мой личный фетиш и триггер.

- Слушай… Кстати…У нас и повод для встречи есть, - не унимается Огнев. - Ты, Сокол, в курсе, что Герман прилетает на большую групповуху?

- Нет. Вот хрыч - старый, мне ничего не писал. А ему это совещание для кого места? Степа же на заслуженным отдыхе. Хрюшек разводит, - ржу, потому как точно знаю, что шесть лет назад после ранения генерал-майор Герман вышел в отставку и теперь помогает жене разводить племенных поросят.

- Ойц, как говорит Сима, мать Степана, таки рази Вы не в курсе, что взрослые дяди не бросают свои игрушки, - смеется Егорка.

- Огнев, не делай мне беременную голову, - острю шуткой той же Симы, - хочешь сказать, что у Германа своя маленькая ЧВК.

- Позвольте, слова в этой песне не мои. Но… Вы в правильном направлении мыслите, товарисч, - зеркалит мой тон Егор. - Официально генерал-майор Герман в отставке. Но…Это не мешает ему быть советником ЧВК. Он просто этим не афиширует…

- Не буду задавать вопросов. Сам устрою Герману пытку с пристрастием, когда встретимся, - бурчу, смотря на часы.

- Ну, вот и лады, Андрей Иванович. Жду в воскресенье. Время сообщу, как только сокол наш… Ой, сорян, это твой позывной… Горыныч завтра прилетит, - намеренно, как во времена службы в одной части, путает наши позывные Огнев. - Таки завтра сообщу время взлета, Финист ясный Сокол.

Друг, как всегда стебется, а я снова мажу взглядом по настенным часам.

- Все, Ильич, твое время истекло. Я в госпиталь убываю.

- Заболел что-ли, Андрюха? Ты же вроде всегда был здоров, как бычара.

- Не дождутся. Комиссия же ежегодная. А ты что уже прошел?

- А то, Сокол… У меня же свой госпиталь при части. И подлечат. И годен настрочат, - смеется Огнев.

- Хорошо тебе князьку удельному, а мне вот пришлось согласно предписанию полное обследование проходить. Вот в кое веки еду к начальнику госпиталя. Все до встречи.

Выйдя из кабинета, сообщаю дежурному офицеру, куда еду и что буду на телефоне.

По дороге набираю Германа. Степан отвечает не сразу.

- Здравия желаю, генерал-лейтенант Сокол, - первым меня приветствует друг.

- И вам не хворать, Степан Григорьевич. Тут сорока на хвосте принесла, что Вы завтра к нам прилетаете серебряной птицей. Могу прогнуться и встретить ваше благородие…

- Ничего себе… А я чё? Да и не чё…Я очень даже за такой прием. Ты, Андрейка, про оркестр не забудь