Кровавая дань - Вела Рот

— Заходи. — Он придержал дверь и жестом пригласил ее внутрь.

Она вспотела, но плотнее закуталась в шаль. Если она замешкается, он решит, что ей есть в чем признаться. Она заставила себя переступить порог.

Фантомные боли вспыхнули вдоль ее рук, жгли кожу, проникая глубже. Она пошла вперед, чтобы он не увидел ее гримасу.

Стены, увешанные реликвиями, словно сжимались вокруг нее, приближая сверкающие серебряные мечи и чаши святого огня. Книги, прикованные к подставкам, словно осуждали ее.

Она старательно избегала взгляда на инкрустированный ларец, где лежал лишь один из пары рыцарских кинжалов. Главное — не дать ему повода проверить его.

— Не притворяйся невинной, Онора. — Голос Сэра Виртуса разнесся по залу усыпальницы.

Неужели он уже знает, что Арсео пропал? Если он узнает, что она охотится на Гесперина в одиночку, он заберет добычу и славу себе. А если узнает, что она позволила Гесперину осквернить ее хотя бы одним укусом, он подвергнет ее очищению.

Она закрыла глаза перед алтарем Андрагатоса в глубине зала. Но в ее сознании все равно стоял белый щит. Глиф5 бога, сияющий золотыми чарами, будто прожигал ее веки.

Шаги Сэра Виртуса замерли рядом.

— Ты думала, я не узнаю?

Она сдержала порыв прикрыть запястье рукой.

— Весть достигла моих ушей, — сказал он, — как только ты не смогла добиться предложения от последнего жениха.

Нора медленно выдохнула — только сейчас осознав, что все это время задерживала дыхание. Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Орден дал мне время до Осеннего Равноденствия найти мужа. У меня осталось два дня.

— Дорогая, мы оба знаем, что у тебя не осталось холостых рыцарей, которых ты могла бы соблазнить. Кто еще есть, и как ты сможешь заполучить его за два дня?

Она не могла. Но за это время она могла отравить и уничтожить Гесперина.

— Дворец за два дня тоже не построишь, — усмехнулся Сэр Виртус. — Что за подмости6 в коридорах?

— Некоторые ремонтные работы больше не терпят отлагательств. Мы и так уже слишком долго их откладывали — и мастеров толковых не хватает, и материалов. Все знатные дома Тенебры сейчас спешно восстанавливают свои владения после последней волны междоусобиц.

— Что я говорил тебе о твоем неподобающем увлечении архитектурой? Дневники твоих предков, строивших крепость, — совершенно неподходящее чтение для дамы. Если бы ты уделяла столько же внимания ткачеству, сколько изучению укреплений, ты бы уже нашла мужа.

Она знала, что ее одержимость крепостью была слабостью. Но хотя бы полезной, которая не давала Кастра Глорию развалиться на части. Она старалась не болтать об этом с женихами. Хотя это и не помогло.

Сэр Виртус вздохнул.

— Ты должна принять условие Ордена. Кастра Глорию даровали твоему далекому предку в награду за заслуги, но его потомки могли владеть ею только пока обеспечивает Орден рыцарями или женами.

Она прикусила язык и терпеливо выслушала его нравоучение.

— Если бы я был твоим родным дядей, мы бы сохранили крепость в семье. Но твой отец был моим братом по оружию. В его отсутствие мой священный долг — наставлять тебя. Я делал все возможное, но тебе уже двадцать четыре, и все знают, что тебе не хватает смирения и скромности, чтобы быть дамой святого рыцаря. Пора признать, что ты никогда не выйдешь замуж.

Как он смеет? Он не ее отец. И она не дура. Она знала, кто больше всех выиграет, если Кастра Глория вернется во владение Ордена.

Сэр Виртус жил и дышал ради Ордена — и ради своего положения в нем. Реликвии ее семьи и стратегическая крепость принесли бы власть и престиж святым рыцарям, а значит, и Сэру Виртусу.

Нора всегда подозревала, что он завидует достижениям ее отца. То, как он кружил, словно стервятник, после смерти ее родителей, только подтверждало это. Он уже вел себя как хозяин, появляясь когда хотел, командуя ее слугами, будто они его.

Без приглашения он опустился на колени на месте, где молился ее отец.

— Остальные рыцари прибудут на Осеннее Равноденствие, чтобы вновь посвятить крепость Ордену. Но не бойся за свое будущее, дорогая. Ты знаешь, я всегда буду присматривать за тобой. Ты сможешь жить в моей цитадели под моим руководством.

Впервые Норе не пришлось сдерживать необдуманные слова. Горло сжалось, воздух вырвался из легких. Она съежилась в шали, фантомные боли полосовали ее кожу.

Таково было его видение ее будущего. Наследие ее семьи закончилось бы позором, который Орден предпочел бы забыть. Она потеряла бы доброе имя, дом и последние крупицы контроля над своей судьбой. Она существовала бы под его присмотром до конца дней.

Сэр Виртус спас ее от Гесперина, убившего ее родителей. Возможно, она была обязана ему жизнью, но не послушанием. Не домом. Не наследием.

Ей придется завершить свой план у него под носом. Она прекрасно понимала, насколько отчаянной была эта затея. За всю историю Ордена здесь было лишь несколько дам. Но, несмотря на все свои недостатки, она заставит родителей гордиться. Даже если их нет рядом, чтобы увидеть это.

Она удержит свой замок.

Нора кралась по коридору, держась в тенях между факелами. Ее подмости лежали в разобранном виде. Как быстро лорд Виртус приказал их убрать. Как охотно слуги, знавшие ее всю жизнь, поспешили подчиниться.

У открытой двери усыпальницы она прижалась к стене, избегая света. Шуршание бумаги. Сэр Виртус все еще не спит, роется в книгах ее семьи? Она думала, он уже в постели.

Она перешла на другую сторону коридора, где свет не доставал, но тени были недостаточно густыми. Сердце колотилось, она спряталась за остатками лесов. Один шаг. Два. Три.

Она миновала дверь. Выпрямилась, сливаясь с темнотой, и вздохнула с облегчением.

Затем чья-то рука сжала ее плечо.

Она подавила вскрик, замерла на месте. Рука развернула ее. Она подняла глаза и встретилась взглядом с затемненным лицом Сэра Виртуса.

— Онора, — его тихий, но строгий упрек пробрал ее до костей. — Что дочь святого рыцаря делает вне своих покоев в такой час?

Нора знала, что ее вина и гнев написаны у нее на лице. Скрывать эмоции — не ее талант. Единственный шанс — придумать ложь, которая объяснила бы ее выражение.

— Я пришла проверить ремонт. Знала, что ты не одобришь, поэтому дождалась темноты. Как ты мог разобрать подмости, дядя Виртус?

Он презрительно фыркнул.

— Выбрось свои чертежи из головы, девочка. Представь, что подумают люди, если ты будешь бродить по залам ночью,