Ведьма поневоле, или Принц под елкой - Екатерина Евгеньева

Я перекатилась вправо, уходя от удара, но тварь двигалась с нечеловеческой скоростью. Когти размером с кинжалы прошлись по плечу, вспарывая одежду и плоть до кости. Боль взорвалась в теле раскаленным металлом. Мой крик смешался с торжествующим ревом монстра. Горячая кровь хлынула из раны, мгновенно пропитывая платье.

Краем затуманенного болью зрения я увидела, как Леонард рванулся ко мне. Его искаженное яростью лицо светилось от концентрированной магии, в руках формировалось что-то смертоносное. Но другой монстр возник словно из ниоткуда, набрасываясь сзади.

— Лео! — мой крик перешел в хрип, когда когти твари погрузились глубоко в его спину.

Маг рухнул на колено, но продолжал сражаться. Вокруг него взметнулся яростный вихрь пламени, на миг отбросив тварей. Но их было слишком много — они надвигались черной волной, жадно тянули щупальца тьмы.

Существо надо мной снова занесло когтистую лапу для удара. Я попыталась создать щит, но магия едва теплилась внутри — тварь уже начала высасывать мои силы через рану, превращая кровь в лед.

В этот момент белая молния прорезала воздух между мной и монстром. Яростное шипение прокатилось по комнате, заглушая рев тварей.

— Беляшик! — сердце сжалось, узнавая родной силуэт.

Кот вцепился в морду чудовища всеми когтями, раздирая призрачную плоть. Его глаза полыхали жестоким янтарным огнем, шерсть стояла дыбом, искрясь от концентрированной магии. По нашей связи хлынул поток чистой силы — он отдавал мне все, до последней капли.

— Нет! Не надо! — я рванулась остановить его, но тело не слушалось.

Магия затопила меня обжигающей волной. Каждая клетка наполнилась силой, раны начали затягиваться с невероятной скоростью. А Беляшик… Мой верный друг таял на глазах, становясь все прозрачнее, словно утренний туман под лучами солнца.

— Пожалуйста, не надо… — слезы жгли глаза, когда я поняла, что происходит.

Последнее, что я успела увидеть — его прощальный взгляд, полный любви и решимости. А потом мир взорвался ослепительным светом, утягивая меня в бездонную темноту забвения.

* * *

Звук капающей воды. Писк каких-то приборов. Запах лекарств.

Я медленно открыла глаза. Белый потолок больничной палаты расплывался перед глазами. В теле не было ни грамма сил — казалось, даже дышать было тяжело.

— Очнулась? — раздался незнакомый голос.

Повернув голову, я увидела немолодую женщину в белом халате.

— Где… — мой голос был хриплым, говорить получалось с трудом.

— В больнице Академии, — ответила женщина, проверяя показания приборов. — Ты пролежала без сознания три дня.

— Леонард… — я попыталась приподняться, но целительница мягко удержала меня.

— Тебе нужен покой. Магический резерв практически истощен.

— Но…

— Адепт Леонард жив, — успокоила меня целительница. — Его раны уже почти зажили. Он навещал тебя каждый день.

Я откинулась на подушку, чувствуя облегчение. Жив. Это главное.

— А фамильяр? — спросила я, хотя уже знала ответ. Связь с фамильяром, всегда присутствовавшая где-то на краю сознания, исчезла.

Целительница покачала головой:

— Прости. Твой фамильяр отдал всю свою силу, чтобы спасти тебя. Такое случается крайне редко — обычно связь между магом и фамильяром не настолько сильна…

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Беляшик. Мой друг. Тот, кто помогал мне осваиваться в этом странном и чуждом мне мире. Он пожертвовал собой ради меня.

— Я оставлю тебя, — тихо сказала целительница. — Отдыхай. Если что-то понадобится — зови.

Я едва кивнула. Дверь тихо закрылась.

В палате воцарилась тишина, нарушаемая только мерным гудением артефактов. Я лежала, глядя в потолок, и вспоминала последние мгновения перед тем, как потеряла сознание. Горящие желтым глаза Беляшика. Его прозрачный силуэт. Волна силы, хлынувшая по нашей связи…

«Прости меня», — прошептала я в пустоту. — «И спасибо».

Усталость накатила новой волной. Веки отяжелели. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, была надежда, что где-то там, за гранью, Беляшик слышит меня.

В этот раз сон был без сновидений.

* * *

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я то проваливалась в забытье, то ненадолго приходила в себя. Целители говорили, что это нормально — организм восстанавливается после серьезного магического истощения.

Леонард практически не покидал мою палату. Даже когда я спала, чувствовала тепло его руки в своей. Он читал мне книги, рассказывал последние новости, а иногда просто молчал, нежно поглаживая пальцы. Перед уходом всегда целовал в щеку, шепча: «Поправляйся, моя храбрая».

Зарина и Мелиса тоже навещали меня каждый день. Подруги приносили фрукты, сладости и, конечно, сплетни из Академии. Мелиса даже умудрилась притащить огромную плюшевую игрушку — «чтобы не скучала». А Зарина часами сидела рядом, расчесывая мои спутанные волосы и заплетая их в замысловатые косы. Мося в это время лежала на моем плече, свернувшись калачиком. Она тоже грустила по Беляшику.

— Ты должна выглядеть красиво, даже лежа в больнице, — приговаривала она, орудуя расческой. — Особенно когда твой красавчик-маг приходит.

Я только слабо улыбалась в ответ. Присутствие друзей помогало не погружаться в тяжелые мысли.

Заговорщиков поймали всех до единого. Некоторые погибли от рук тварей из Приграничья, но большинство удалось задержать живыми. Сейчас они находились под стражей, ожидая суда.

Портал закрыли — на этот раз окончательно. Теперь в стенах Академии никто не сможет призвать тварей из Пограничья, да и вообще создавать такие неконтролируемые «дыры». Разве что в специально отведенной для этого аудитории. Магистр лично проследил за установкой новых защитных барьеров.

— Знаешь, — как-то сказала Мелиса, поправляя цветы в вазе у моей кровати, — после всего случившегося Леонард стал просто невыносим на занятиях. Девчонки жаловались, что он гоняет их в три шеи, требует идеального владения защитными заклинаниями.

— Он просто беспокоится, — вздохнула Зарина. — После того, как ты пострадала…

Я же кивала, соглашаясь с ними, и думала о том, можно ли было всего этого избежать.

Мой магический резерв восстанавливался очень медленно. Целители говорили, что это последствия не только истощения, но и разрыва связи с фамильяром. Такая травма не проходит бесследно.

— Тебе нужно время, — говорила главная целительница. — Много времени. Но ты молода и сильна. Справишься.

Я кивала и снова проваливалась в сон. Там, во снах, иногда мелькал знакомый белый силуэт с желтыми глазами. Но стоило протянуть руку — и он растворялся в темноте.

Возможно, когда-нибудь я снова обрету фамильяра. Но это будет уже совсем другая история.

А пока нужно просто жить дальше. Ради себя. Ради тех, кто не отходил от моей постели все эти дни. Ради Леонарда, чьи поцелуи становились все нежнее. И ради памяти о друге, который отдал за меня все.

Эпилог

Диана

Весенний ветер ласково трепал волосы, когда я вышла из