Сироткам в академии (не) место - Афина Туле

Дети встретили нас радостными криками, но это только усилило контраст. Их искренние улыбки и горящие глаза казались неуместными в этом месте, которое едва можно было назвать домом. Я невольно замер, оглядываясь, и чувствовал, как меня охватывает растущее чувство вины. Никогда раньше я не задумывался, насколько ужасными могут быть условия, в которых растут сироты.

— Альберт? — голос Алисии вывел меня из раздумий. Она уже распаковывала коробки, стоя на коленях перед ребятами. Дети окружили её, не скрывая любопытства и восторга. — Ты поможешь?

Я быстро кивнул, стараясь справиться с охватившим меня чувством неловкости. Я взял свёрток одежды и подошёл к группе детей. Их глаза светились от предвкушения, и это неожиданно тронуло меня до глубины души.

Алисия протягивала вещи каждому ребёнку, называя их по имени. Она знала их всех, и это поражало.

— Это для тебя, Николас, — сказала она, вручая мальчику тёплую фланелевую рубашку. — А это, Мария, твоё любимый — жёлтый!

Я смотрел, как она улыбается каждому ребёнку, как её руки с лёгкостью находят нужную вещь для каждого из них. Её движения были плавными, почти заботливыми, и я чувствовал, что она здесь не просто как благотворительница. Она была частью их мира.

— Это правда для нас? — тихо спросила девочка, держа в руках новое платье.

— Конечно, — ответила Алисия с тёплой улыбкой. — Всё это для вас.

Дети не могли сдержать восторга,  бегая и примеряя новые вещи. Их радость была заразительной, но я не мог избавиться от тяжёлого чувства. Все эти вещи — всего лишь временное утешение. Им нужны были не только одежда и игрушки. Им нужен был настоящий дом, забота, которую я сам получал и всегда считал само собой разумеющейся.

Когда мы наконец закончили, дети окружили Алисию, обняли её, благодарили, а потом убежали хвастаться друг другу своими обновками. Мы остались вдвоём. Она собрала в охапку пустые коробки и вытерла пот со лба.

— Спасибо, Альберт, — сказала она, оборачиваясь ко мне. Её глаза были тёплыми, но в них проскользнула грусть. — Ты сделал сегодня больше, чем можешь себе представить. Для них это целый праздник.

— Это ты сделала, — ответил я, но она покачала головой.

— Нет. Это мы сделали. Вместе.

Прежде чем я успел сказать что-то ещё, она шагнула ближе и обняла меня. Её объятие было коротким, но искренним, она его хотела.

— Ты удивительный, Альберт, — тихо добавила она, отпустив меня и смущённо улыбнувшись.

Я ничего не ответил. Просто не смог.

Мы возвращались в академию, но я не мог избавиться от тяжелого груза на моих плечах. Посещение сиротского дома оказалось для меня намного большим, чем просто экскурсия. Все эти измученные лица детей, их глаза, полные надежды, радости и отчаяния одновременно, словно врезались в мою память.

Я старался сохранять хладнокровие. Даже с Алисией разговаривал сдержанно, стараясь не выдать своего внутреннего смятения. Она была рядом, будто теплое пламя, согревающее лед в моей душе, но даже её присутствие не могло заглушить шепот мыслей. Я пытался сосредоточиться на её словах, на мелких деталях нашего пути обратно, но всё время возвращался к тому, что увидел.

Как они вообще справляются? Дети, забытые обществом. Боунов, таких как Алисия,было множество. А сколько их таких приютов?И каждый ребенок был словно сломанный инструмент, которого использовали, а потом оставили ржаветь. Не потому, что они не могли быть полезны, а потому, что никто не дал им шанса.

"Сколько же талантов мы теряем? Сколько магов, целителей, ученых так никогда и не выберутся из этих грязных стен?" — мелькало у меня в голове, пока я слушал очередную историю воспитателя о трудностях финансирования. Легче было бы разозлиться. Оставить это как очередную проблему королевства, которая меня не касается. Но я не мог.

Я видел глаза Алисии, полные решимости, когда она предложила этому мальчишке с редкой магией воды попробовать поступить в академию. Её вера в лучшее была одновременно вдохновляющей и разрушающей. Ведь я знал, что даже для неё, такой сильной и упорной, этот путь будет непростым. А для этих детей?

— Ты в порядке? — голос Алисии выдернул меня из мыслей. Я обернулся, встретив её взгляд. Она выглядела взволнованной, возможно, даже обеспокоенной. — Ты весь путь молчишь.

Я задумался, что ответить. Сказать правду? Признаться, что меня пугает масштаб несправедливости, с которым я столкнулся?

— Я думаю о том, как всё исправить, — признался я, стараясь звучать уверенно.

— Всё? Что именно?— она чуть приподняла бровь, но в её голосе не было насмешки.

— Алисия, сколько ещё детей могло бы учиться в академии, если бы им дали шанс? Как ты, — я сделал паузу, чувствуя, как горло сжимается, — если бы их заметили вовремя?

Она не ответила сразу, но её лицо стало серьёзным.

— Не знаю. Много. Но кто-то ведь должен их заметить, правда?

Я молчал. Слова, казалось, вязли в горле. "Кто-то" — это мы. Я, ректор, маги. Мы могли бы что-то изменить, но вместо этого оставляем всё как есть.

— Алисия, я не могу обещать, что изменю мир. Но если есть хотя бы малейший шанс дать таким, как ты, возможность стать лучше, я сделаю всё возможное.

Она смотрела на меня, и её глаза словно стали чуть светлее. Я видел в них зарождение чувств, на которые я раньше не смел и надеяться.

Глава 22. Коварные замыслы

Георг де Плюм

Пускай и не сразу, но порядок в академии постепенно начал восстанавливаться. То, что устроил Маркус де Визуар, пришлось расхлебывать усилиями всей академии.

Маркус, тем не менее соизволил прислать нескольких менталистов для помощи. Их прибытие стало не только облегчением, но и напоминанием о