Оса со скальпелем - Таня Пепплер

Над головой раздался короткий смешок, но я не обратила на него внимания. Мне уже было понятно, что никаких серьезных травм у девочки не было, оставалось только подтвердить это, а для этого — наладить контакт. А это, судя по загоревшимся детским глазам, у меня получилось.

— Почему? — девочка явно заинтересовалась и окончательно перестала нервничать. На пухлых щечках появился румянец, она подалась вперед, разглядывая меня с искренним любопытством.

— Говорят, когда я сердитая, я жужжу и жалюсь, — так же шепотом ответила ей и подмигнула, — так что лучше меня не сердить. Милая, ты сильно ударилась, когда упала? Что-то болит?

— Коленка, — как-то совсем по-взрослому вздохнула малышка, — Матвей меня поймал, но я стукнулась.

— Разрешишь мне посмотреть? — спросила, чтобы не напугать и не вызвать истерики, и только после уверенного кивка осторожно прикоснулась, прощупывая, отчего Леся тихо пискнула.

Мужчина, стоящий в стороне, судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы. Он явно переживал за племянницу, и мне хотелось его подбодрить, только вот сделать ничего я не успела — дверь открылась, и в палату вошла Ксюша.

— Вызывали, Ольга Ивановна, — окинув взглядом развернувшуюся перед ней картину, она посмотрела на меня, всем своим видом демонстрируя, что готова выполнять поручения.

— Леся, это Ксюша. Сейчас вы вместе с дядей пойдете с ней — нужно сфотографировать твою ножку, — представила девочке практикантку, а потом, поднявшись, уже обратилась непосредственно к ней, — у нас тут ушиб коленной чашечки. Нужно сделать рентген, чтобы исключить трещину.

— Трещину? — вмешался в наш разговор Матвей, и в голосе его я отчетливо услышала панику, а он застонал, — Надя меня убьет.

— На самом деле, я уверена, что с ногой вашей племянницы всё в порядке, — я обернулась к нему и, прикоснувшись к предплечью, легко сжала в попытке подбодрить, — мы просто исключаем любые случайности. Идите с Ксенией. Готовый снимок она принесет мне, а потом вы сможете уехать домой.

— Спасибо, Ольга, — посветлев лицом, улыбнулся мужчина и, подхватывая девочку на руки, весело спросил, — ну что, Лесёныш, вперед на встречу новым приключениям?

— Ура! — малышка доверчиво обхватила его за шею, тут же позабыв про все свои печали, и они в сопровождении Ксюши направились к выходу. Мне же оставалось только подождать, пока мне принесут снимок.

В итоге я оказалась права — ничего, кроме ушиба у девочки и в самом деле не было, и обрадованный и успокоившийся дядюшка умчался возвращать её родителям, пока «не вляпался еще во что-нибудь».

А вот я вернуться в отделение не успела — примчавшаяся медсестра сообщила, что Кирилл ждет меня в операционной. Значить это могло только одно — ему явно попался тяжелый случай, иначе бы он справился и без моего присутствия.

Ситуация, действительно, оказалась непростой — сложные переломы обеих ног со смещением и перспективой долгого извлечения осколков костей и складывания их в правильное положение.

Мне нравилось наблюдать за тем, как Кирилл работает — его движения были точными, можно даже сказать — скупыми, но оттого не менее завораживающими. Хирургические инструменты в его руках казались едва ли не детскими игрушками, и меня всегда поражало, откуда бралась легкость, с которой он ими действовал. В такие моменты я всегда сожалела, что у меня нет времени просто остановиться и понаблюдать за его работой.

Несколько часов в операционной пролетели мимо нас так, что, если бы не зверская, валящая с ног усталость, мы бы, пожалуй, этого и не заметили. Только в коридоре, опустившись на пластиковый стул, я вспомнила, что оставила отделение без присмотра. Оставалось только надеяться на Леночку и её догадливость. Она должна была догадаться вызвать врача на замену, когда я ушла на операцию.

Возвращаться в отделение мне не хотелось, а вот забиться в какой-нибудь уголок и подремать пару часов — вполне. Только вот выбора мне никто не предоставил, поэтому, оставив пациентку в надежных руках коллеги, я поплелась на свой этаж, где меня уже ждали. Полина согласилась меня заменить всего на пару часов и к моему приходу уже уехала.

Больше до конца дежурства не произошло ничего непредвиденного, и у меня даже получилось немного отдохнуть. Только вот, наблюдая за тем, как студенты в очередной раз проводят плановое снятие швов, я думала лишь о том, что через два дня начинается мой двухнедельный отпуск. И это определенно придавало мне сил!

Я уже предвкушала, как наконец-то отосплюсь за все свои ранние подъемы, поваляюсь с интересной книжкой в гамаке — во дворе родительского дома специально для меня его подвешивали каждое лето. Жаль только, что помечтать в этом направлении подольше на работе у меня никак не получалось, а то я бы точно составила для себя целый список развлечений.

А пока я занималась делами, мысли мои то и дело возвращались к неожиданному появлению Матвея и его племянницы — вот уж точно сюрприз из сюрпризов, пусть и повод для встречи оказался не самым радужным. Разговаривая с ним в клубе, я была полностью уверена, что это наша первая и последняя встреча, но судьба, как оказалось, любит пошутить…

К тому же на меня вдруг накатило запоздалое сожаление о том, что я не заинтересовалась подробностями аварии, о которой вскользь упомянул мужчина. Интуиция настойчиво мне подсказывала, что с этой историей напрямую связана девушка, лежащая в данный момент в послеоперационной палате.

Отработанные до автоматизма навыки позволяли отвлекаться на размышления. Так что, заполняя документы моих пациентов для передачи другому врачу на время отпуска, я подумала о том, что надо бы не забыть собрать вещи, что Алёнка не звонила мне уже несколько дней, и пусть это не было для нас чем-то странным, но настораживало. В результате просто решила позвонить ей перед отъездом, если она не объявится раньше, и успокоилась.

В таком странном задумчивом состоянии я и проходила до самого вечера, а потом, плюнув на всё, разогнала практикантов по домам, чтоб не действовали на нервы своим неприкаянным видом, и позвонила Симбе.

— Оса? Что-то в последнее время ты так часто стремишься со мной пообщаться, что это начинает настораживать, — захохотал друг, поднимая трубку, — неужели опасаешься, что я тебя снова потеряю и решу наконец-то воплотить в реальность все свои угрозы?

— Не ёрничай, кот-переросток, это всё твоё