Кольца Лины - Наталья Александровна Сапункова

каждый год норовишь сбежать отсюда, а куда — сам-то знаешь? И плохо тебе будет, когда уедет ленна Дана, ведь таких друзей, наверняка, у тебя тут больше нет. А я… А что я? Мне нужно домой.

Почему-то мне куда больше жаль было Дина, чем ленну Дану.

Я бросила чистить посуду, принялась варить кашу к ужину. Крупа была похожа на наше пшено, а рецепту я научилась у Олы, у нее получалось так вкусно, пальчики оближешь. Кусочки окорока, изюм, множество приправ. Дин сидел и смотрел, только раз вышел с ведрами за водой. Никто ко мне больше даже не заглянул, все дружно решили оставить нас одних — и прекрасно. Может, Дин об этом как-то позаботился? Так или иначе, с ним мне было спокойно и безопасно. И интересно слушать, когда он принимался рассказывать. И просто хорошо, когда он молчал. И немного совестно — как-то так выходило, что я его использую. Этак между делом, ненадолго. Нравлюсь ему — в этом у меня сомнений больше не было, и пользуюсь этим.

А кто-то на моем месте поступил бы иначе?

И тогда вот, отмеривая специи для каши, я впервые подумала — а вот бы забрать его с собой, в наш мир? Что его ждет здесь? Каждый год бегать и получать за это кнутом? Тоже мне радость. А у нас — вдруг его вылечат? Правда, жизнь в моем мире настолько другая, что подумать страшно, каково на первых порах придется Дину. Но освоится, куда денется. Документы… ну, как нибудь разберемся и с этим.

И кого я там люблю или не люблю — тоже разберемся. На мне свет клином не сошелся, в конце концов.

Правда, уже с следующую минуту я подумала, что это, конечно, полная дичь. В моем мире Дину будет не просто плохо, а очень плохо. Его место тут. А мое — там…

За ужином Дин сел со мной рядом, несмотря на то, что все остальные мужчины разместились отдельно за другим концом стола. Лира Ава посмотрела на нас строго, но ничего не сказала. Вилма то и дело стреляла в меня глазами, перешептываясь с другой служанкой. У меня даже возникли нехорошие предчувствия, как в детстве, в летнем лагере, когда я впала в немилость у тамошней заводилы и ждала подвоха. Тогда — дождалась, но меня всего лишь измазали зубной пастой, ночью, и щедро так измазали, не пожалели, я даже на утреннюю линейку опоздала, потому что пришлось мыть голову. И заработала дежурство по кухне — за опоздание. И уже хотела звонить маме и умолять забрать меня из лагеря, но все наладилось неожиданно быстро — на кухне мы чистили картошку с веселым парнишкой, подружились на всю смену, он научил меня играть на гитаре и неплохо стрелять из пневматического пистолета, а моя главная обидчица уже через пару дней угодила в изолятор с какой-то сыпью и ее забрали родители. Здесь все может получиться неприятней, а как избежать? Не спать? Лечь в кухне — тут даже засова на двери нет. Да и отдельный ночлег в моем положении — лишний повод для сплетен, для того, чтобы девичьи бусы сдернуть.

Дин лишь взглянул на Вилму исподлобья и улыбнулся.

— Не волнуйся, — тихонько сказал он мне, — никто до тебя не доберется, будешь спать спокойно.

Надо же, как быстро все понял. Только — как он мне обеспечит спокойный сон? Ладно уж, разберемся.

Когда поели, лира Ава велела всем отдыхать, пообещав назавтра поднять чуть свет. Меня Дин задержал в кухне.

— Ты хотела учиться, верно? Так давай не будем терять вечер.

Он вытряхнул из сумки листы бумаги, плоскую коробку, которая оказалась походным письменным прибором, и небольшую книгу. Я первым делом схватила книгу — надо же, это был букварь! Точнее, не букварь, конечно, но книга для обучения чтению — крупные буквы, написанные черным, красным и синим, слова, разделенные на слоги, каждой букве посвящено по нескольку страниц. И это, кстати, надо читать вслух — иначе как мой "учитель" будет контролировать процесс? Ладно уж, придумаем что-нибудь.

— Дана дала, — пояснил Дин, — вообще, ты не обижайся на нее.

Я только дернула плечом. Обижаться на барышню? Да разве я могу себе такое позволить?

— Ты действительно с виду мало годишься в родственницы мельнику. Это правда? Ты ему родня?

Я промолчала. Пускаться в объяснения — я еще плохо знаю буквы. Да и надо ли мне это? В качестве служанки ленны я могу отправиться в Андер, а если выяснится, что я неизвестно кто?

Дин вздохнул, уселся за стол рядом.

— Ну давай, я буквы говорю, ты пишешь, какие помнишь.

Он диктовал, я писала. Конечно, измазала пальцы, конечно, посадила несколько клякс, но все равно прогресс был налицо. К нам заглядывали, удивленно хлопали глазами и исчезали. Как-то незаметно Дин придвинулся, и оказался совсем близко, но — ни одного касания, даже случайного, словно он специально следил за этим. И еще — теперь я ощущала его запах, теплый и чуть терпкий. Точнее, теперь я осознала, что ощущаю его. Мне нравилось.

— Ты устала, Камита?

Я покачала головой и отодвинулась. Потому что мне захотелось придвинуться ближе, и вообще, я, кажется, постепенно теряла голову. Мне нравился этот парень. Мне он понравился еще тогда, когда я увидела его впервые, его яркие глаза на темном измазанном лице. В моем мире — наверное, я сделала бы все, чтобы мы были вместе. Здесь — нет. Нас ведь не отправят а Андер вместе, верно?

Дин нахмурился, но лишь на мгновение.

— Напиши свое имя. Ка-ми-та… помнишь, как писать? И семейное имя. Знаешь, как пишется?

Моя фамилия, то есть. Точнее, фамилия мельниковой племянницы Камиты. Мне ее почему-то забыли сообщить, да и зачем полудурке знать такие мелочи?

Я покачала головой, написала только имя и положила ручку.

— Не помнишь? Брось. Не может быть.

Он явно хотел подловить меня, проверить гипотезу ленны Даны.

Я показала на него, сделала знак — а твое семейное имя как? Он понял вопрос.

— Камита, я бродяга, который родился в лесу, в заброшенной башне. У меня нет родных, и не может быть родового имени. Ладно, я понял, давай дальше.

Он хотел взять ручку, но я его опередила, схватила, обмакнула в чернила и написала: "Дин Кер", и вопросительно приподняла бровь. Это имя носил бы сын именя. Демон меня в бок толкнул, не иначе!

Дин отшатнулся, побледнел и часто задышал,