Королева из другого мира - Диана Клэр

Ладно. Мои пальцы обхватили ручку, и я решительно нажала ее…

Дверь почти бесшумно отворилась, и из моей груди вырвался тихий вскрик.

На полу, прямо возле нашей двери, лежала аккуратная горстка пепла, не вершине которой покоилась одинокая, белая пуговка…

Глава 32

Мне показалось, что меня ударили в солнечное сплетение. Во всяком случае, на несколько секунд я потеряла способность дышать, словно из лёгких выбили весь воздух.

А когда способность вернулась, у меня из глаз полились слёзы. Нет, не из-за того, что мой и так уже скудный гардероб сократился до одной единственной вещи — к тому же, совсем простой.

Нет! Мне было невыносимо больно за бабушку Агату. За ее морщинистые, сухонькие руки, с любовью создававшие из отреза ткани это простенькое, но изящное, казавшееся ей безумно нарядным, платьице. За аккуратные стежки, которыми она ушивала для меня чересчур широкий лиф. За счастливую улыбку, с какой она разглядывала меня во время примерки. За ее умилённый взгляд. За ту гордость, с которой она собирала меня в поездку. Ведь ее девочка должна выглядеть достойно!

И всё это было уничтожено. Одним махом. Или, точнее, одним пламенем.

Я протянула руку к сизой кучке и осторожно, почему-то боясь разрушить эту маленькую пирамидку, сняла с верхушки пуговку. Сдула с нее пепел и зажала в кулаке. Потом тихо затворила дверь и молча вернулась к своей кровати. Села.

В голове не было ни единой мысли, там царил темный, густой, космический вакуум.

— Мэйди, — робкий голос соседки заставил меня поднять голову. И я оторопела.

По щекам девушки тоже катились слёзы, а в глазах стоял такой стыд, такое сочувствие, что моё сердце начало потихоньку оттаивать.

— Мэйди, — повторила она и, сорвавшись со своей кровати, бросилась ко мне. Опустилась на корточки и взяла мои руки в свои. — Прости. — Голос девушки дрожал, она с мольбой заглядывала мне в лицо. — Я не думала, что они зайдут так далеко, честно!

— Да я ж тебя не виню, — буркнула я. — Не ты же жгла мою одежду.

— Но я тебя не предупредила! — воскликнула Ронда. — Я… я просто не знала… не могла предположить… Ну и тебя я тогда не знала… Я… — Она запнулась, явно не зная, что еще добавить.

— Ладно, проехали, — я попыталась выдавить из себя улыбку. Получилось довольно криво.

— Хочешь, я тебе одолжу что-нибудь из своих вещей? — в глазах соседки вспыхнуло воодушевление.

— Нет! — это прозвучало резче, чем я хотела. Но подачки мне не нужны! — У меня есть еще одно платье. Пусть не такое… как это. Но ходить можно. А через три дня нам выдадут форму. Ну а потом я устроюсь куда-нибудь на подработку и куплю себе еще какую-нибудь одежду.

Уголки губ девушки расстроено поползли вниз. Очевидно, ей очень хотелось искупить свою вину передо мной. Но, видимо, моё лицо выражало такую решимостью, что настаивать она не стала.

— Ладно, — хрипло пробормотала она. — Но ведь мы всё равно сможем дружить. Или?..

Она с мольбой взглянула на меня.

— Конечно, — я легонько пожала ее пальцы, и лицо девушки расслабилось.

— Но, если ты передумаешь… я найду тебе пл…

— Не передумаю, — отрезала я. И, чтобы перевести тему, кивнула в сторону двери. — А что с… мусором? Его уберут?

— Да, — Ронда медленно поднялась, потирая затекшие ноги. — Бруны проводят уборку каждое утро. Даже до того, как мадам Памфри просыпается.

— Бруны? Мадам Памфри? — вопросы снова зрели в моей голове, как крыжовник.

— Да, — поняв, что я ничего не знаю, Ронда устроилась поудобнее и принялась увлечённо рассказывать. — Мадам Памфри — это та женщина, которая выдавала тебе полотенца. По совместительству заведующая нашим общежитием. А бруны — маленькие существа, которые занимаются всеми работами по хозяйству. Уборка там, помощь на кухне. Ну и починить что-то. В общем, они ответственны за то, чтобы в академии царил порядок. Только они никому не показываются. Поэтому о том, как они выглядят, можно лишь строить догадки.

— А, поняла, — кивнула я. — Что-то типа домовых?

— Кого? — Ронда непонимающе моргнула.

Ясно, домовых тут называют брунами.

— Моя бабушка так называла домашних помощников, — снова нашлась я.

Бедная моя новоиспеченная бабушка! Похоже, она долго будет отдуваться за мои косяки.

— Интересное название, — задумчиво протянула Ронда. — И подходящее. До-мо-вы-е… — Она покатала словечко на языке. — Забавная у тебя бабушка.

— А ты откуда всё это знаешь? — вопросительно посмотрела на девушку. — Ведь ты такая же первокурсница, как и я.

— Так у меня старшая сестра тут училась! — рассмеялась соседка. — Вот оттуда и знаю.

— Понятно.

Разговор с новой приятельницей несколько сгладил неприятные чувства. Боль от испытанного унижения и потери платья и ботинок притупилась, и я, внезапно, почувствовала, как сильно устала и хочу спать.

У ведь неудивительно. Ранний подъём, столько переживаний, от прекрасных и волнующих до тяжелых и болезненных… Да и поздно уже, наверняка. Поболтали мы с новой подругой знатно.

— Ронда, прости, у меня глаза закрываются, — я откинулась на подушку и натянула одеяло до самого подбородка. Бельё приятно пахло лимонной свежестью и сочной травой. Я с наслаждением вдохнула и потерлась подбородком о гладкую ткань. Как же приятно!

— Да, у меня, честно говоря, тоже, — голос девушки звучал устало. — Тогда… спокойной ночи?

— Спокойной ночи, Ронда.

Моя соседка задула свечу.

Интересные тут свечи… Они словно не тают…

Это была последняя мысль, которая бледной искоркой мелькнула в моей голове, прежде чем сознание окончательно погрузилось в приятную, обволакивающую, пахнущую лимонной зеленью, темноту…

***

— Голубая нить уже почти вплотную подобралась к черной, ваше величество!

За круглым, массивным столом из черного дерева с резными узорами в виде ворона, сидящего на черепе, проходящим по всему краю столешницы, сидели восемь человек.

— И почему до сих пор ничего не происходит? — бледный, черноволосый мужчина с орлиным носом и пронзительными темными глазами, раздраженно хлопнул ладонью по столу, от чего все присутствующие непроизвольно вздрогнули.

— Все меры безопасности предприняты, Себастиан, — беловолосый старец в черном балахоне, сидевший по правую руку от владыки, умиротворяюще накрыл своей ладонью дрожащие от гнева пальцы короля. — Дворец оцеплен, охрана в городе усилена. И стражи тайной канцелярии обыскивают все близлежащие деревни. Думаю, беспокоиться не о чем.

— Как же! Не о чем! — взорвался король. — А почему эта чертова нить всё приближается?

В воздухе повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь едва уловимым потрескиванием свечей, парящих в воздухе по всему периметру небольшой, обитой темно-бордовым, почти черным шелком комнаты. Мерцающая в