Финишная черта - Мари Милас

В месте нашего соприкосновения будто трещит электричество, и я наслаждаюсь каждым покалывающим ощущением. Это так отличается от всего, что я когда-либо испытывала с другими людьми.

Он выдергивает свою руку из моей хватки, и все внутри меня падает, как будто я совершила ошибку, и вот-вот разрушу все, что есть между нами.

Но тут его пальцы скользят по моему голому предплечью… Когда он достигает ключиц, я задыхаюсь. Мои руки начинают дрожать, внизу живота тянет, а между бедер становится слишком тепло.

Я ни разу не испытывала подобного.

Полагаю, я ни разу не была возбуждена.

– Еще, – едва удается выдавить мне эти слова.

– Я не должен так к тебе прикасаться, – Лиам произносит это так хрипло, словно не делал глоток воды целую вечность.

Я снова смотрю на него. Его глаза стали почти черными от расширенных зрачков.

– Кто это сказал? – спрашиваю, прижимая его ладонь к своей ключице.

Он смотрит на меня так серьезно, словно мы ведем дипломатические переговоры.

– Ты младше меня.

– Всего на семь лет, – фыркаю я.

Лиам хмурится, все больше сопротивляясь и разрушая магический момент, который я впервые чувствую.

– На целых семь лет, малышка, – в его голосе звучит такая нежность, что я действительно ощущаю себя ребенком. Но в этот же момент во мне поднимается гнев. Я слишком давно перестала быть маленькой. Даже в пять лет меня не считали таковой.

– Не называй меня так. Две недели назад мне исполнилось восемнадцать.

Лиам знает это, но я все равно напоминаю ему. В тот день он подарил мне огромный букет моих любимых бордовых калл и сказал, что все оборудование симулятора принадлежит мне до конца моих дней.

Это был один из лучших моментов с мужчиной, который считал себя слишком взрослым для меня. И не потому что мне подарили то, о чем я мечтала. Этот момент был лучшим, потому что он обнял меня. А потом еще две недели и пальцем ко мне не притронулся. До сегодняшнего дня и этой минуты.

– Это ничего не меняет, – наконец-то отвечает он, забирая свою руку.

Мне сразу становится зябко, в тело возвращается вечное напряжение, словно я постоянно ожидаю удара, хотя меня никто никогда не бил.

Мы долго молчим, просто смотря друг на друга. Между нами все еще висит странное облако, которое никак не может пролить наши чувства, но тишина не кажется чуждой. Она окутывает нас, как теплое одеяло.

Сейчас я понимаю, что потолки созданы не только для того, чтобы грустить. Под ними можно испытывать множество эмоций, и я по глупости хочу наслаждаться каждой из них вместе с Лиамом. Боже, влюбленность необходимо приравнять к международному преступлению. Она слишком опасна.

– Почему ты грустила? Ты обещала ответить, – нарушает молчание Лиам.

Я вздыхаю, снова и снова теребя подол юбки. Отсутствие рукавов на платье ощущается слишком остро, когда я нервничаю.

– Мне было одиноко, – нехотя признаюсь. – Я была на выпускном вечере, потом все начали танцевать, а мне… – Мне приходится собраться с мыслями, чтобы произнести следующую фразу. – Мне не хотелось танцевать с кем-то, кроме тебя, а ты уже закончил школу, старик. – С моих губ срывается смешок.

Лиам замирает, и его глаза превращаются в ночное небо. Он словно оценивает мои слова, как будто решает, стоит ли продолжать этот разговор или вернуть все на безопасную, привычную дистанцию. Я почти чувствую, как его внутренний мир начинает сопротивляться, но взгляд на мгновение становится мягче, и я замечаю, как напряжение в его плечах немного спадает.

Мои пальцы нервно скользят по ткани платья, и вдруг мне кажется, что я совсем забыла, как дышать. В воздухе будто повисла невидимая пыль, и каждый звук ощущается слишком громким, как если бы этот момент – момент моего откровения – мог разрушить все.

Какие бы чувства я ни испытывала к Лиаму, он прежде всего мой самый близкий друг после Аннабель. Я не могу потерять его из-за своей глупой влюбленности.

– Прости. – Я подрываюсь с кровати. – Мне не стоило этого говорить.

Лиам тоже встает и хватает меня за руку, останавливая мой нервный побег.

– Потанцуешь со мной? – Его губы изгибаются в маленькой улыбке, которая подкашивает мои колени. – Я тоже не танцевал на своем выпускном.

Мне хочется дать себе пощечину, чтобы прийти в себя, ведь все внутри меня переворачивается только от одной мысли, что он хочет со мной потанцевать.

– Почему? – спрашиваю я.

– Аннабель находилась в больнице, было не до танцев.

Теплое чувство в груди превращается в пожар, когда я понимаю, что, имея целую вереницу девушек, влюбленных в него, он грустил из-за своей подруги, а не пытался завоевать чье-то сердце.

– Ты прекрасный друг, – шепчу я.

– Ну так что, ты согласна потанцевать со своим прекрасным другом? – усмехается он и достает из кармана телефон. – Выбирай песню.

Я улыбаюсь так сильно и ярко, что еще чуть-чуть и в доме выйдут из строя все приборы от перебоя электричества.

Взяв телефон, я начинаю добавлять песни в плейлист, где у нас уже есть пара треков, под которые мы обычно едем домой или играем.

– Нам следует дать название этому плейлисту, – говорю я.

Лиам потирает челюсть, на которой виднеется едва заметная щетина. Этот мужчина всегда опрятен настолько, что я ни разу не видела его небритым.

– Лирора? – хмыкает он.

Я смеюсь.

– Звучит как шипперинг. – Поигрываю бровями. – Хотя ты слишком стар для таких модных слов. Что там было в твои времена? Кареты и папирус?

Лиам издает хриплый смешок.

– Вообще-то даже в мои времена были модные слова. Я не так стар.

– О, правда? Говорю же, между нами всего лишь семь лет.

Я называю плейлист «ЛИРОРА» и включаю одну из своих любимых песен – Hold On – Chord Overstreet.

Лиам побежденно вздыхает, хватает меня за руку и дергает на себя, сталкивая нас грудью.

– Просто молчи и танцуй, Рора. – Его пальцы скользят по моему запястью и обхватывают ладонь.

Россыпь трепетных мурашек покрывает все тело. Запрокинув голову, я улыбаюсь.

– Кажется, самое время сказать, что я не умею танцевать.

Лиам пожимает плечами.

– Я тоже.

Я усмехаюсь и качаю головой, стараясь не упасть в обморок от того, как пальцы Лиама поглаживают мою поясницу.

–