Сделка - Дарья Белова

Какой силы был мой удар? Последствий, наверное, не избежать. Это по телевизору показывают зрелищно, до вздохов, нарушающих кровообращение.

Находясь в болиде, ты проносишься, и… Вылетаешь из тела. Его сморщивает, и неведомая сила сокращает в размерах. Ты — пылинка. Удерживаешься за счет защиты, которая приковала тебя к болиду намертво.

В голове скрежет.

С мигалками меня довозят до больницы и снова помогают выбраться. В мыслях каша. Только что я боролся за победу, и вот меня ведут к доктору, который будет спрашивать о моем самочувствии и скажет привычную фразу: «Рекомендую взять паузу и не рваться за руль».

Уже в палате ко мне сначала заходят члены команды и руководитель. Не каждую гонку пилота отвозят в больницу и оставляют под наблюдением.

— У тебя была перегрузка в тридцать единиц.

— Уау! — в целом я в порядке, в сознании, но затаившийся в уголке страх мерзко шепчет: а ты же мог погибнуть.

Смахнуть бы наваждение, но череп трещит по шву.

Немного рубит в сон. Говорят, это нормально.

— Кто выиграл? — спрашиваю.

— Майк. Это же его любимая трасса.

Принесенный телефон разрывается от звонков. Мама, отец, Тим. Тот отправил сообщение в своем стиле: «Тебе вправило мозги?»

Да, именно так все и происходит. Без шуток. Один пилот поймет другого. Я усмехаюсь через боль и высылаю смайлик со взрывом вместо мозгов.

«Майк передает, что в этой больнице очень вкусный шоколадно-ванильный пудинг. Просит, если не будешь, то взять с собой и отдать ему».

Два придурка.

— Разрешишь? — отвлеченно поворачиваю голову к двери.

Серена.

Она приехала на гонку, и мы виделись всего один раз перед первой свободной практикой. Ее волосы стали светлее, а кожа, наоборот, более загоревшей. Сейчас бывшая в летнем светлом платье в мелкий голубой цветочек. Пупок, плечи и спина прикрыты.

На ногах туфли без каблука.

— Боже, я так испугалась, — бросается в объятия.

Мои руки смыкаются на ее лопатках.

Пахнет нежными цветочными духами от ее волос и кожи, а не больничными лекарствами и антисептиками.

— Не представляю, что было бы со мной, если бы с тобой что-то случилось, — говорит, прижимаясь ко мне.

Смотрю на закрытую дверь.

Серена пришла ко мне первая. В профиле Марты пусто. Последняя фотография была сделана утром. Как всегда, ее длиннющие ноги.

— Продолжала бы жить с моим братом, — сухо отвечаю.

— Не начинай, Алекс, — Серена отходит к кровати и ягодицами опирается на железное ограждение.

— Он знает, что ты здесь?

— Нет.

— Тогда тебе лучше вернуться к нему. Если журналисты увидят…

Большие голубые глаза становятся прозрачными. Горло дергается, когда Серена сглатывает слова, которые так и не сказала.

Устало нажимаю пальцами на веки.

— Я знаю, что твои отношения с этой Мартой фиктивные, — бросает довольно грубо, — нет у вас никакой любви, и свадьбы никакой не будет. Она обычная эскортница.

— Зато она свободна от других отношений. Не замужем. И знаешь, мы классно проводим время, — от дневного удара выдаю всю правду, что хотелось сказать давно.

Отношения Серены с моим братом — это боль. И вариться в них больно. Просто я не хочу, чтобы она испытывала эти чувства, но вот хочет ли этого для меня сама Серена.

«Влюбленность — это когда его победа важнее твоей собственной. Когда ничего не ждешь взамен…» Попахивает любовью, а не влюбленностью.

Серена отталкивается от кровати и тихими шагами подходит близко ко мне. Хочу ли я снова ее обнять? Безумно. Дальше поцеловать…

После нашего с ней расставания я целовал только одну девушку.

Марта.

Трахал блондинок, но не целовал. И тут вдруг Вавилова. Помню, как в моей голове родился пункт с дурацкими победными поцелуями. В наш первый вечер она слизывала корицу со своих пальцев, прилипшую с булочки. Губы Марты плотно обхватывали каждый ее наманикюренный пальчик. Та сидела, улыбалась.

— Не помешала? — врывается фурией.

Звук каблуков как удары картечи. Глаза — два огня в обрамлении черных густых ресниц. Плоский живот открыт, как и ноги. Она в каких-то дьявольски коротких шортах. Мать вашу, это трусы!

Ну хоть руки и спина закрыты.

Волосы распущены, слегка завиты.

Ведьма, не меньше.

И снова как в стену врезаюсь при мимолетном взгляде на Марту. На этот раз нет никаких мягких блоков, шлема и прочей защиты. Всухую вбился в бетон.

Она пришла.

Глава 33

Марта

— Не помешала? — едва открыв дверь, интересуюсь.

Перед глазами неприятная сердцу и глазу картина: Алекс и любовь всей его жизни. Не обнимаются, но стоят близко.

Меня удерживали внизу долгий час, а она умудрилась просочиться, как холера. Не я — официальная девушка, а бывшая, которая не имела никакого права переступать порог этой палаты.

Изо всех сил стараюсь сдерживать гнев. До этого был обезоруживающий страх. А Эдеру даже невдомек, что я пережила.

— Мне кажется, тебя уже заждался муж, — говорю, упрямо взирая в глаза Серены.

Ее раздражающе элегантное платье и крошечные сережки-жемчужинки в ушах просто бесят. Образ правильный, но тошнотворно скучный.

Такие нравятся Алексу? Конечно. Он — олицетворение адреналина, а потом, в определенный момент, холодная сталь. Ему нужно спокойствие на берегу, а я… Рассыпанное конфетти. Яркое и всегда под ногами.

— Я позвоню, — говорит Серена на немецком.

Алекс часто общается с родными по телефону на своем родном языке, и я успела кое-что выучить.

Проходя мимо меня, Серена останавливается, и мы ровняемся. Разница лишь в росте. Я на каблуках и выше. Но ее взгляд — удар молнии аккурат в макушку до самых пят.

Милая снаружи, гарпия внутри. Интересно, а Алекс знает?

Когда дверь за бывшей пассией моего фиктивного парня закрывается, уверенно подхожу к Алексу и смотрю в глаза. Я переживала за него так, как ни за кого раньше. В ушах продолжает греметь звук удара его болида об ограждение.

А Эдер здесь… с Сереной…

— Если ты с ней целовался, — злобно шепчу, — я вырву тебе язык.

Алекс, хмыкая, приподнимает брови и поджимает губы.

Да, я веду себя ужасно. Не по договору.

— Рискнешь?

Незаметно для себя оказываюсь зажатой между его широко разведенных бедер. Мои руки уже трогают предплечья гонщика, нос то и дело соприкасается с его.

— Будет непросто, — отвечаю.

По миллиметрам наши губы приближаются друг к другу, взгляды скачут. Я не чувствую запаха