Чудесные рисунки боярышни-актрисы - Василиса Мельницкая

- Возвращаемся. – Владимир поднялся и подал Мире руку. – Если то, не знаю, что, у нас, можно навестить твою бабку.

- А-а…

Мира хотела поинтересоваться, отчего Владимир не спрашивает у Баюна о ребенке Кощея, но передумала. Показалось, что Владимир едва заметно головой качнул, мол, все, больше ни о чем не говори. Она и послушалась.

Глава 34

Глава тридцать четвертая, в которой предложение Владимира, наконец, принимают

Сила текла по жилам, наполняя тело легкостью. Ни один артефакт, усиливающий поле, такого эффекта не давал, в том Владимир мог поклясться. И правильно, что место это закрыто от людей. Это ж какие возможности! А если тут лабораторию… сколько открытий… И, между прочим, полезных. Но… нельзя. Потому что и искушение велико.

И это он, Владимир, осознает. А если сюда хлынут толпы жаждущих власти и богатства? Лучше уж так, как есть.

Понимание, что тут, в Лукоморье, на острове Буяне, находится источник силы всей земли русской, пришло раньше. А вот предназначение Миры теперь не казалось чем-то простым. Хотя нет, простым оно никогда и не выглядело. Однако Владимир полагал, что получить в наследство то, что предками завещано, правильно. Естественно. И Мире, настрадавшейся от нелюбви отца, от холодности матери, пусть и вынужденной, оно на пользу. А о том, какая ответственность ложится на ее плечи, он как-то не задумывался.

Мира справится, в этом Владимир не сомневался. Она слышит этот мир, видит его, чувствует сердцем. И уже никогда не перестанет видеть, слышать и чувствовать как-то иначе. А как силу примет, и вовсе станет его частью. И от ее воли будет зависеть, течь реке чистым ручьем или превратиться в болото, а от настроения – солнечным будет день или дождливым. Она будет встречать каждую новорожденную душу и провожать каждую умершую. Не буквально, конечно, но…

Наследство это – тяжелая ноша. И Миру… жаль. Он-то всяко будет рядом, не бросит. Но что он может, если даже дерево увидеть не способен? С миром ей придется управляться самой.

- О чем задумался? – спросила Мира.

Они уже вернулись в Лукоморье. И шли, неспеша, через лес к дому. Стемнело, но Владимир дорогу помнил хорошо. Силы ведовской для освещения и отпугивания комаров и прочей мошкары хватало с избытком.

- О тебе, - ответил Владимир.

- О том, что принимать такое наследство тяжело? И… ты меня жалеешь?

Он споткнулся о какой-то сучок, торчащий из-под земли.

- Ты… мысли мои читаешь, что ли?

Странно даже не то, что у Миры проснулся дар менталиста. Владимир предполагал, что мир этот сделает из нее весьма сильную ведьму. Странно то, что она сквозь щиты пробилась, причем так, что он этого не заметил.

- Нет, - вздохнула Мира. – Я это знаю. Не спрашивай, откуда. Я не понимаю, как. Честное слово.

- Верю. – Владимир крепче сжал ее руку. – Ты чувствуешь это место, оно и делает тебя сильнее. А я, и правда, только сейчас понял, какую ответственность ты принимаешь вместе с наследством.

- Хочешь, чтобы я отказалась?

- Наверное. Это эгоистично, пожалуй. Но мне хочется одного, чтобы ты была счастлива. Здесь, в Лукоморье, или в ином месте, но счастлива.

Они вышли из леса, и Мира остановилась.

- Не хочу возвращаться. Спустимся к морю? Я, наконец, расскажу тебе всё.

Прохладно. И это не проблема, Владимир и теплом окутает, сила ведовская плещется через край. Матушка волноваться будет. Но она поймет, да и они с Мирой уже не дети. Красибор… Плевать.

Мира хочет рассказать… всё? Внутри шевельнулось какое-то нехорошее предчувствие.

Они спустились по тропе – пологой, удобной. Она словно сама легла под ноги. Владимиру казалось, что обрыв здесь крутой, и кроме лестницы спуска нет, но…

- Я откажусь, Володя. – Мира присела на черный камень, одиноко торчащий на берегу. – От наследства. Ты, наверняка, знаешь, как это сделать официально. Пусть назначают отбор… или как еще… В общем, пусть Лукоморье выбирает новую хранительницу.

Неожиданно. Или нет? Владимир был уверен, что понимает Миру. И знает ее хорошо. Его Любомира никогда-то от трудностей не бегала. Она могла взять ответственность. И хотела! Так что произошло? Что ее так напугало?

- Не спросишь, почему? – поинтересовалась Мира.

Смотрела она на море, что тонуло во тьме. Или на небо, усыпанное звездами. Владимир свет погасил, чтобы ничто не мешало любоваться тьмой. И кто бы мог подумать, что у ночи столько оттенков…

- Ты сказала, что расскажешь всё, - ответил он. – Так зачем спрашивать?

- Помог бы. – Владимир отчего-то был уверен, что Мира улыбнулась, причем грустно. – Поддержал бы беседу. Ну да ладно. Володя, я, как хранительница, должна отставить наследницу. То есть, родить дочь. Но я – последняя женщина в роду Загорских.

Он не сразу понял, о чем она говорит. Даже подумалось, что дело в каком-то глупой клятве, и что детей она не хочет вовсе. А Мира добавила, так и не дождавшись его реакции:

- Я бесплодна.

И сжалась, сгорбилась, закрыла лицо руками. Но не заплакала. Слезы Владимир тоже почувствовал бы, как чувствовал сейчас ее горе, ее боль.

Как же просто было утешить маленькую девочку, найденную в лесу! И что ему делать сейчас, когда слов утешения попросту нет? Чтобы он ни сказал, что бы ни сделал, совершить чудо для нее он не в силах.

Владимир коснулся даром ее эмоций, забирая боль, а взамен посылая спокойствие.

- Володя, прекрати, - выдохнула Мира.

- Что? – растерялся он.

- Ты успокаиваешь меня даром. Ты всегда так делаешь, верно? Не надо. Обними, если можешь. Если нет, уходи…

Уходи?! Да она с ума сошла, если решила, что он ее бросит. И вот права была матушка, ему бы меньше сдерживаться.

Владимир обнял Миру отчего-то неуклюже.

- Не всегда, - возразил он. – Зато мне всегда хочется обнять тебя и не отпускать. Никогда. Это все твои… тайны?

- Пожалуй, - ответила Мира, помолчав. – Может, есть и еще, но я о них не помню. Они не имеют значения.

- Выходи за меня замуж.

Она обвила руками его талию, прижалась. И голову на плече устроила.

- Ох, Волька… И это после того, что я сказала? У меня не будет детей. Я не смогу родить тебе наследника. Или наследницу.

- Переживу.