Чудесные рисунки боярышни-актрисы - Василиса Мельницкая

Племянница вот есть, дочка Влада. И еще будут. Захочешь, так сироту возьмем, в воспитанники. Или вот… девочку. Вырастишь будущую хранительницу Лукоморья. Любаша, милая, ты только не плачь. Ты пойми, я тебя люблю. Тебя одну. Мне без тебя жизни нет. Ты вольна решать, я не принуждаю…

Она не плакала. Тихонько вздыхала и жалась к нему, как потерянный котенок.

- Ты же поэтому отказывала? – Владимир не отступал. – Так вот, больше нет причин сбегать и прятаться. Выходи за меня, Любаша.

- Выйду, - пообещала она тихо. – И, может, ты прав… Отказываться сейчас… нельзя. Многое надо исправить. Но я могу вырастить девочку… если ее выберет Лукоморье.

Над морем взошла луна. Звезд на небе поубавилось, они утонули в ее свете. Зато на воде появилась красная дорожка, и она золотела на глазах.

- С чего ты, вообще, решила, что бесплодна? – Владимир все же задал этот неприятный вопрос. – Заключение лекарей?

- Так хочется соврать, что это из-за болезни, - произнесла Мира, помолчав. – Но не буду. Правду скажу.

Владимир чуть умом не тронулся, слушая ее короткий сбивчивый рассказ об изнасиловании и беременности, закончившейся выкидышем из-за ведьмовского зелья.

- Имя, - едва выговорил он, с трудом справляясь с гневом.

Хотелось убивать. Или хотя бы разнести что-нибудь. В прах.

- Я забыла, - соврала Мира. – Всех забыла.

Он эту ложь чувствовал, но…

- Поверь, мне все равно, что с ними станет. Но не все равно, что станет с тобой. Так что остановимся на том, что я забыла.

Ничего, он узнает иначе. Вот только разберутся с этим наследством…

- Волька, ты считаешь, мы уже нашли то, не знаю, что? – спросила Мира.

Она вновь обращалась к нему так, как в детстве. И от этого было так тепло, так уютно…

- Сходим завтра к кургану Загорских, проверим, - пообещал он, кладя ладонь Мире на затылок.

Они нашли… любовь? Но это не «не знаю, что». Впрочем, разгадки в Лукоморье могут быть такими же специфическими, как загадки.

А поцелуй был сладким и волнующим, разрушающим между ними последние преграды, возведенные вынужденной разлукой.

Глава 35

Глава тридцать пятая, в которой Любомира ссорится с будущей свекровью

Лидия Алексеевна оказалась права, мир не рухнул, когда Мира рассказала Владимиру о собственной ущербности. И дело даже не в том, что Волька принял ее всю, со всеми недостатками, с печальным прошлым, с туманным будущим. Он сделал это не из жалости. Лукоморье, и правда, подарило Мире какую-то особенную проницательность. Или уверенность? Она не читала мысли, не чувствовала эмоции. Просто знала.

Волька жалел: потому что не смог защитить, потому что его не было рядом, когда Мира так отчаянно в нем нуждалась. Он жалел и ее, хотел забрать себе всю ее боль, всю тьму. Но замуж брал не из жалости.

О большем Мира и мечтать не смела.

- Нам обязательно продолжать притворяться? – спросила она, когда из темноты выступил дом, подсвеченный ведовскими огнями.

Возвращаться пришлось. Хотелось остаться с Волькой если не на берегу, то хотя бы в той лесной избушке. А что? Она справилась бы с хозяйством. Жизнь актрисы полна неожиданностей и неудобств. Мире и в печи готовить приходилось, и спать на голых досках, и стирать в ледяной воде.

- Нет, пожалуй, - ответил Владимир. – Если кто еще и не знает о наших чувствах, то лишь по недоразумению. Кощей утверждал, что Красибор жениться на тебе собирается, но я в том сомневаюсь. Даже если так, пусть привыкает к мысли, что ты ему не достанешься. Кстати, подскажет, где тут храм богини Лады.

- Ты не спешишь? – усомнилась Мира. – Пышной свадьбы я не хочу, ни к чему она. Но все же… матушка твоя… отец…

- Я, Любаша, уже на пятнадцать лет опоздал, - возразил Владимир. – Если матушке и отцу хочется обычаи соблюсти, пусть на себя в зеркало посмотрят. Мне же достаточно твоего согласия и одобрения богини.

- Тогда… надо и о храме Живы узнать. Сходим туда вместе?

Мира уже приносила Живе дары, благодарила за покровительство. Однако хотелось встать перед ее алтарем с Владимиром. Может, и глупое желание, но…

- Обязательно.

Их возвращению обрадовались. Даже чересчур.

- Наконец-то! – воскликнула Лидия Алексеевна, резко поднимаясь. – Бестолочи бессовестные!

Кот Оська брякнулся с ее колен с громким возмущенным мявом.

Мира вдруг ощутила себя маленькой. Вспомнились те времена, когда они с Волькой получали нагоняи от его матушки за то, что заигрались и вернулись домой затемно. Или за то, что изгваздались так, что одежду проще выбросить, чем отчистить. И показалось, что Лидия Алексеевна непременно надерет Вольке уши, позабыв о том, что сын давно взрослый.

- Это я виновата. – Мира шагнула вперед, встав между матерью и сыном. – Попросила Володю сопровождать меня на прогулке. А о времени не подумала. Простите.

Владимир за ее спиной хмыкнул. Матушка его руками всплеснула. А Красибор пробурчал недовольно:

- Котика они искали…

К новости о скором замужестве Миры Красибор отнесся равнодушно.

- Бабушка предполагала, что наш союз может избавить род от несчастий, - сказал он Мире. – Вроде как… то, что разъединилось, соединится вновь. И наша дочь унаследует Лукоморье по праву крови и по праву рождения. Но я в это не верю.

- Почему же? – вмешался Владимир.

- Потому что упырь? – Красибор взглянул на него насмешливо. – Нежить и нечисть.

- Но мне казалось, вы добиваетесь благосклонности Любомиры, - заметил Владимир.

- Не казалось, - заявил Красибор. – Добиваюсь. Кому я нужен-то буду, когда силу ей передам? Все договоренности потеряют силу. А я… мне…

Он замялся и умолк, мигом растеряв весь свой пыл и былую уверенность.

- Вы умрете, передав силу хранительнице, - безжалостно подытожила Лидия Алексеевна. – Силантий Маркович предложил вам какой-то план?

- У него свои заморочки, - отмахнулся Красибор. – Я и подыграть согласился только в том, что вреда не несет. Подружиться с Любомирой – моя идея. Она может помочь мне, а я помогу ей. Тебе. – Он посмотрел на Миру. – В делах местных так просто не разобраться. Я могу быть полезным.

- Соглашусь, - сказал Владимир. – Местные дела – тот еще лабиринт. И чем дальше, тем запутаннее.

- Так мне вместо приема к свадьбе готовиться? – спросил Красибор, меняя очевидно неприятную для