Мой ненавистный футболист - Лада Шведова

какие-то вызовы или что-то вроде того – сама понимаешь, парни и их глупости. И дзюдоисты… выложили фотографии твоего белья. С мультиками. С намеком, что Вик предпочитает маленьких девочек. А Лерка… она же с Коленом гуляет, это она дала им ключ от вашего домика и теперь боится твоего гнева.

– Поняла. Спасибо, Маша.

– Да, конечно. Я… во сколько встретимся?

– Я напишу.

Тройняшки ушли, а я мысленно поморщилась – придется теперь гулять с Виком и этим его приятелем, хотя изначально я собиралась сбежать, послав к черту возможность утереть Жанне нос. Не такими же методами, которые мне душу наизнанку выворачивают. А Вик опять вывернет, без сомнений. И про фотографию с моим бельем он должен был рассказать! Почему он даже не заикнулся?

Закрыть проблему с Леркой стоило до прогулки.

Подругу я отыскала в два счета – по ее геопозиции. Труха в лагере отсутствовала, некому было изымать наши гаджеты, а мы с Леркой давно друг друга «отслеживали». Это часто спасало – в больших спортзалах порой бросишь телефон у брусьев, а он потом вдруг окажется у бревна. Да и в целом после истории с Надькой-воровкой лучше было быть начеку.

Лерка обреталась возле теннисного корта – сидела у дерева и рубилась в игру. Так увлеклась, что не заметила мое приближение.

– И как ключ от нашего домика оказался у Колена? – спросила я.

Лерка вздрогнула от неожиданности и резко поднялась:

– Лана!

– Она самая. Рассказывай, пока за тебя этого не сделала Жанна. Хотя… она вообще-то сделала. И мне интересно почему! Какого черта она тебя опередила?! Ты же могла просто все рассказать… Мы же подруги, Лер.

На ее глазах выступили слезы, но Лерка всегда так реагировала на стресс, она не стеснялась слез и могла заплакать, просто упав с брусьев. И не от боли, а от обиды, что перелет не удался.

– Лан, я так перед тобой виновата… я не знала, что все так будет!

– Ты виновата только в том, что ничего не сказала и избегала меня. Но я бы все равно послушала твою историю с Коленом: как он тебя убедил, что отдать ключ – хорошая идея?

– Сказал, что Роман хочет сделать тебе сюрприз. Чтобы вы помирились и мы вместе съездили в Рускеалу. Теперь это проще простого: Труха в поселке, Борисыч не успел нас всех запомнить, да и вообще добряк. Ты на больничном, я могла придумать себе отравление – и вперед! Целый день свободы.

Опять она про Рускеалу вспомнила!

– А в лагере тебе не свобода?

– Тут забор вокруг. И вообще… это было бы настоящим свиданием. Я бы и вдвоем с Коленом съездила, но вчетвером безопаснее. И я знала, что одну ты меня не отпустишь, потому что никогда никому не веришь.

– Допустим, кому-то я все же верю, – заметила я. – Например, тебе. Если бы не верила, не отправилась бы искать по всему лагерю, чтобы сообщить, как глупо ты себя ведешь, избегая разговора.

– Так ты… не злишься? – Лерка посмотрела на меня исподлобья, утерев слезы.

– Еще как злюсь!

– Не злишься – я знаю, какая ты в гневе.

– Просто сегодня ты последняя в моем гневном списке. Но постарайся больше не раздавать ключи от нашего домика всем, кто об этом попросит. И для справки: никуда мы с Романом не поедем – он в сговоре с Жанной.

– Она и тут успела?

– Угу.

– Это из-за Борисыча, – сразу углядела корень всех проблем Лерка. – Плохо он нас на тренировках гоняет. Ни намека на эмоциональное истощение, к которому мы так привыкли. Боже, как мне не хватает Трухи! Нам всем, видимо. Как думаешь, с ней все хорошо?

– Уверена, она поправится. В крайнем случае выпьет энергию соседей по больничной палате. Она же у нас…

– Энергетический вампир! – вместе закончили мы и рассмеялась.

А Труха и правда вернулась бы уже поскорее.

Глава 36

– Поищем землянику, пока есть время? – предложила Лерка, утерев остатки слез.

– Тебе макарон на ужин не хватило? – удивилась я.

– Хватило, но я хочу землянику. Обычно в это время она уже есть.

– Не на севере же… и я все равно не могу, у меня планы.

– С Виком?

– Угу.

Подруга посмотрела на меня с сомнением:

– А чего вид такой недовольный? Вик так на тебя смотрит… с ума сойти, как смотрит! Неудивительно, что девчонки тебе завидуют. Мне кажется, он в тебя по-настоящему влюблен.

– Глупостей не говори, – отмахнулась я. – Никто не влюбляется в лагере, – я села на лавочку рядом с Леркой и вытянула ноги. В лесу уже царил вечер, но сквозь деревья пробивались теплые предзакатные лучи.

– Не хочу тебя обижать, Лана, но ты совершенно не разбираешься в любовных делах и постоянно говоришь глупости. Все всегда влюбляются в лагерях. Когда еще-то? Весь год мы заняты сборами и соревнованиями, да и влюбиться-то не в кого, разве что в Тимоти Шаламе по фотографии, ведь даже на фильмы с ним нет времени. А тут такой простор… Жить тоже надо, хотя бы иногда. Это даже Труха понимает. Я рассказывала, как она застукала меня и Колено… то есть Колю, за поцелуями после ужина? Это еще в первую неделю в лагере было. Я думала – ну все, конец, до последних дней смены буду в болоньевом костюме марафоны бегать, но Труха ничего, прошла мимо. Сделала вид, что нас не заметила. Не такая уж она и ведьма, как мы привыкли думать.

– Может, она и правда не заметила?

– Она в метре прошла – как с тропы вывернула, так чуть в нас не врезалась. Даже убегать и прятаться было поздно… Нет, там без вариантов – она нас видела прекрасно и с самого близкого расстояния. Ну и зрение у нее, сама знаешь, получше многих. Да всех вообще. Око Терминатора – все зрит, все замечает.

Новости, конечно, неожиданные.

– Не разрушай мою картину мира, – нахмурилась я. – Хоть что-то в жизни должно быть неизменным, фундаментальным. И это Елена Анатольевна.

– Да она вон заболела – уже, считай, все разрушила. Кто бы мог подумать, что она умеет болеть.

– Я тоже до сих пор в шоке.

– Как и все мы, – Лерка улыбнулась, но потом вдруг посерьезнела и опустила взгляд. Наверняка подбирала слова, чтобы выдать что-то малоприятное, но обязательное.

Так и оказалось:

– Лан, ты же понимаешь… Вик не твой очередной отчим, который уйдет. Он – нечто другое. И мне кажется… последнее, чего хочет Вик, – это причинить тебе боль или обидеть. Мы его плохо знаем,