Безумные Мечты - Л. Дж. Шэн

до того, как он успел высказаться. Поэтому он выбрал самое мстительное имя, которое только мог придумать для девочки. — Ее брови взлетели к линии роста волос. — Дилан - едва ли классическое имя для девочки. Если подумать, все мое существование - это «пошла ты» для моей мамы.

— Это впечатляющий уровень мелочности. — Я повернул направо, в сторону лиственного района Карнеги-Хилл, где находился детский сад. — Моя мама однажды забыла забрать меня из больницы.

Она вздохнула.

— Нет!

— Ага. Мне делали операцию на ноге. Я получил прямой удар в колено во время футбола от Кирана. Когда она наконец появилась - мне пришлось одолжить телефон у медсестры, чтобы позвонить ей, - она забыла дату моего рождения, когда пыталась выписать меня, и у нее не было никаких документов, подтверждающих, что она моя мама. В дело вмешалась полиция. Персонал был в смятении из-за меня. Тогда я впервые осознал, что в моей семье творится что-то неладное. В дело вступила служба защиты детей. Это был полный бардак.

— Ладно, хорошо. Ты выиграл.

Я торжественно склонил голову.

— Спасибо.

— Так вот почему ты не хочешь детей? — Она приподняла бровь. — Потому что ты на собственном опыте убедился, что не каждый способен стать родителем.

— Помимо всего прочего. — Я открывался ей больше, чем собирался, но это не казалось странным или вынужденным. Конечно, всегда оставался шанс, что я все испорчу, как это случилось с моим бывшим терапевтом. — Я также знаю, что я, вероятно, такой же эгоист, как и они, и не хочу разрушать чью-то жизнь. Мне сделали вазэктомию, когда мне было восемнадцать.

Она схватилась за сердце.

— Ты издеваешься надо мной.

Я пожал плечами.

— Презервативы рвутся. А моя решимость - нет. Я не хочу детей.

— То, что ты их не хочешь, я понимаю, но почему они тебя так отталкивают? — настаивала она. — Грав - объективно симпатичный ребенок. Скажешь иначе, и я снова отправлю тебя в больницу. И на этот раз твоя мама не поможет.

Снисходительно ухмыльнувшись, я объяснил:

— Нет смысла тосковать по тому, чего у тебя никогда не будет. Будет лучше, если я вообще буду держаться подальше от детей. — Меня это вполне устраивало. Дети казались мне огромным трудом, не приносящим никакой отдачи.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно, но в духе полной прозрачности я склонен врать, — признался я.

— Ты буквально сказал мне, что ложь - это твой жесткий предел. — Дилан выглядела потрясенной.

— Эй, я никогда не утверждал, что не лицемерю, — безапелляционно заявил я. — Ложь - это реакция, вызванная работой в службе поддержки с очень чувствительными клиентами.

Я слишком привык говорить некрасивым женщинам, что они красивые, бездарным наследницам, что они талантливые, и нелюдимым соплякам, что любовь не за горами.

— Неужели ты никогда не испытывал ко мне симпатии? — Она прочистила горло. — Потому что я была неравнодушна к тебе. Очень.

— Я не был влюблен, — сказал я ей.

Но теперь да, подумал я. И хотя с этим можно справиться, это крайне неудобно.

Но даже это не было полной правдой. Она всегда была моим самым большим искушением. Иногда мне казалось, что Бог создал ее только для того, чтобы усложнить единственные здоровые отношения в моей жизни - мою дружбу с Роу, - просто чтобы досадить мне.

Я нашел место для парковки прямо перед детским садом и проскользнул в него. Здание на Бродвее украшали белые колонны, большие арочные окна и два комплекта дверей из пуленепробиваемого стекла.

Грав еще спала, поэтому я отстегнул ее и перекинул себе на грудь, прижимая к себе, пока мы входили внутрь.

Дилан покраснела.

— Я могу это сделать.

— И закроешь вид на свою стойку? — усмехнулся я. — Да, не думаю. Это единственное, что удерживает меня на данный момент.

Мы вошли внутрь, где нас встретила самая кипучая женщина на свете - рыжеволосая пятидесятилетняя женщина в пастельном кардигане, представившаяся как Черри.

— На I-Е, а не на Y! (прим. в оригинале Cherrie.) — Она рассмеялась над своей спецификой.

Не волнуйся. Я не собираюсь писать тебе никаких писем.

Она была менеджером и хорошо дружила с женой Брюса еще в колледже, так что я должен был играть вежливо.

— Мне очень приятно быть здесь. — Я тепло сжал ее руку. — Спасибо, что устроила нам этот тур. Мы слышали много хорошего об этой школе.

— О, спасибо. И посмотрите на папу, который держит на руках свою сонную девочку. — Черри хлопнула в ладоши, мечтательно прислонившись к ним щекой.

Дилан выглядела ошарашенной словами Черри.

— О, он не отец...

Я протянул руку, переплел пальцы с ее пальцами и предупреждающе сжал.

— Простите, моя невеста немного опьянела.

Эй, я мог бы продолжить эту ложь, раз уж я уже распространил ее в Интернете.

Черри быстро моргнула.

— Сейчас... одиннадцать тридцать утра?

— Бранч с мимозой. Ты не выбираешь, в кого влюбляться. — Я вздохнул.

Я огляделся. Это место напоминало рай для малышей: деревянные полки, игрушки и блоки, соломенные корзины с сенсорными игрушками, множество рисунков и художественных проектов, а также гигантская игровая площадка.

— Он просто шутит, — успокоила Дилан в своей лучшей манере: «Я? Я вовсе не злюсь», впиваясь ногтями в мою кожу. — Правда в том, что мой жених - не настоящий отец Гравити. — Пауза. — Я изменила ему с его лучшим другом. — Она одарила меня довольной ухмылкой.

— Это правда, — ровно сказал я. — Кстати, мой лучший друг - ее старший брат.

Шах. Мат.

Дилан побледнела. Как и Черри. Я не знал, когда именно моя потребность свести с ума Дилан превзошла потребность обеспечить инвестиции Маршалла, но мне нужно было быстро развернуть этот корабль.

— Очевидно, — я прочистил горло, — мы просто шутим. Грав биологически не моя, но она моя дочь во всех смыслах этого слова. И мы оба на взводе, потому что решение отдать ее в детский сад далось нам нелегко. До сих пор за ней присматривали бабушка и мама, так что для нас это все в новинку.

На лице Черри сразу же отразилось облегчение.

— Это совершенно понятно. Период адаптации будет тяжелым для всех членов семьи. Ну... почему бы мне не показать вам все