Глаз Горгоны - Нина Вайшен

Вместе мы повалились на приборную панель челнока. Нож вспорол несколько кнопок и вонзился в одну из них, отвечающую за аварийную посадку. А между тем данные на экране компьютера говорили о том, что до поверхности планеты оставалось ещё больше пятидесяти километров.

Раздался громкий лязг. Корабль дернулся, и нас с Крюгером отбросило к стене челнока. Крюгер поднял свой бластер, и я едва успел спрятаться за переборку, когда он начал палить. Твою мать. Палить в ремонтном челноке опасно. Это же не военный корабль. Это вообще не корабль. Так… герметичная вагонетка.

Я за себя не боялся. К чертям собачьим. Только за Фиби. А вот она, кажется, совсем не испугалась. Схватила мой бластер и бросила мне. Я тут же его поймал, но Крюгер выстрелил.

Выстрелил в Фиби.

— Сдохни, шлюха! — голос Крюгера сверлом пробурил мой слух.

Грудь будто засунули в камеру заморозки. Страх сковал меня льдом на мгновение, потому что я был слишком далеко, чтобы что-то предпринять. Чтобы спасти.

Секунда. И я увидел, как Фиби пригнулась. Как едва заметно задымилось кресло ремонтника, за которым она спряталась. Я всё ещё не мог вздохнуть. Сердце казалось надкушенным куском мяса и ужасно болело.

Конечно же, лазер прошил кресло насквозь. Ранил Фиби или нет?

Справившись с собой, я резко выглянул и выстрелил в Крюгера, ранив его в плечо.

— Да плевать! — рыкнул он, отстреливаясь в ответ. — Станция, может, и цела. А вот подружке твоей хана.

— Закрой пасть, — крикнул я, пригибаясь и стараясь незаметно выползти из-за укрытия.

— Вот всегда у тебя так… Супергерой для всех, кроме своих близких? — эти слова были болезненным ударом прямо под дых.

— Фиби! — крикнул я.

Крюгер мог промахнуться. Была надежда, что Фиби жива. Маленькая. Теплая. Сладкая. Надежда. Надежда, что в этом мире у меня осталось что-то, кроме работы, которую я всегда ставил на первое место.

— Я изучал твоё личное дело, — с язвительной насмешкой сказал Крюгер. — Жалко твоего сынишку, которого ты тоже принёс в жертву своей гордыне.

Хотелось ответить, но я понимал, что так выдам своё местонахождение. А Фиби не отвечала. Ранена? Убита? Я не могу подойти к ней, пока не убью Крюгера.

Как же выключить ноющую боль, вязко перемешанную с тревогой? Как унять разрывающее на части бешенство?

Слышались свистящие выстрелы бластера, шипение попаданий. Корабль дергался, неравномерно двигаясь по рельсам, ломая тормозные системы.

Пока Крюгер, качаясь от дёрганий корабля, стрелял по прежнему месту моего укрытия, я переполз к столу с роботизированной рукой. Меня едва не завалило инструментами, но я успел прошмыгнуть за стол.

— Мейсону же не обязательно было ехать на эту экскурсию? — продолжал Крюгер.

Я старался пропускать его слова мимо ушей. Только этот вопрос жалом вонзился в мозг и обжигал. С трудом удалось отмахнуться от роя ненужных мыслей.

Мгновение потратил на то, чтобы увидеть Фиби. Живую или мёртвую. Она лежала на спине рядом с креслом ремонтника. Веки были прикрыты.

Вздымалась ли её грудь? Кажется, нет.

Погибла… Я перевёл взгляд на Крюгера. Утырок меня не заметил. Понял, что проиграл. Сенатор спасён, а Империя не простит провала. Он просто глумится, хочет урвать хоть что-то перед смертью. Только я за прошедшие годы после аварии сына сам над собой издевался так, что Крюгеру и не снилось.

— А знаешь, ведь твоя почившая цыпочка как раз занималась расследованием дела твоего сына, — Крюгер говорил и упивался своими словами.

Что? Что он несёт? Я навёл на Крюгера бластер. А он, казалось, взглянул прямо на меня. Снова корабль шатнулся, и на этот раз перевернулся стол, за которым я прятался. Его сорвало с креплений, и столешница придавила мне ноги. Я сжал челюсти, давя стон боли. В глазах потемнело на миг. Что-то упало мне на голову. Корабль перевернулся. Теперь потолок оказался внизу, а я, лёжа рядом с иллюминатором, увидел сквозь него стремительно приближающуюся поверхность Платинума, глядящую на меня, как глазом, огромным молочно-белым кратером.

— Она сделала ту слезливую фотографию твоего сына из больницы, — голос Крюгера звучал совсем близко. — Ту самую фотографию, которая потом так разошлась по сети, что об этом инциденте и в Империи знали. Забавное совпадение.

Я не смотрел на Крюгера. Не мог оторвать взгляда от кратера на Платинуме. Он стал для меня тем самым Глазом Горгоны, обращающим живое в камень.

Сын пострадал из-за меня. Он боялся ехать на эту экскурсию, а я почти заставил его. Хотел, чтобы он увидел, какой классный проект сделал его папа. А Мейсон хотел на футбол. Бывшая жена хотела вычеркнуть меня из жизни.

Возможно, Фиби ровно такая продажная гадина, как я про неё и думал изначально. И что? Она погибла… И боль от её потери была такой, что я не мог с ней справиться. Излучатель бластера, который Крюгер нацелил на меня, казался неотвратимой смертью. Даже какой-то желанной.

— Зиг! — голос Фиби врезался в скованное сознание ломом, разбивающим каменную скорлупу.

Жива. Жива. Она жива! Я тут же ударил обернувшегося на крик Крюгера отломанным куском столешницы. Неимоверным усилием дотянулся до своего бластера и выстрелил Крюгеру в голову. Брызги его крови окропили лицо. Он рухнул сверху на меня, но я снова обрёл силы. Фиби жива!

Я столкнул с себя обломки стола вместе с телом Крюгера. Увидел перепуганное лицо Фиби. Она сидела на полу, пытаясь попасть дрожащей рукой в рукав костюма, и молча смотрела на меня. Потом корабль снова качнуло, и её отбросило к креслу ремонтника.

Нужно было спасать челнок. Я, хромая, подскочил к приборной панели. До столкновения с поверхностью Платинума оставался километр. Всего километр! Успею ли я выключить сломанный механический тормоз и включить магнитный? Механический отключил, и наше падение ускорилось.

Пятьсот метров! Корабль мотало из стороны в сторону, он частично сошёл с рельс. Я просто кончиками пальцев коснулся кнопки включения магнитного тормоза, даже не успел понять, включился он или нет, когда меня швырнуло так, что ударился о панель головой.

Фиби

Я очнулась от монотонного звука тревожной сирены. Он ввинчивался в мозг так настырно, что причинял боль. В глазах плясали тусклые красные пятна аварийного света. Он пульсировал в ритм гула сирены. Затылком я ощущала холод пола, а сверху меня придавило простреленное Крюгером кресло ремонтника.

Повернув голову, я уткнулась взглядом в раскуроченную панель управления. Дисплей пошёл трещинами, но он всё ещё показывал какие-то графики и данные о состоянии челнока.

— Зиг? — попробовала позвать я, но вышло очень тихо. Голос сел, во рту пересохло.

Я осторожно пошевелила конечностями, проверяя, не