Госпожа Ищейка. Битва за семью - Алла Эрра

построить такие фантастические гипотезы, что наличие “простого” Дара у меня и у моего малыша покажется обыкновенной бытовой ситуацией. Но сейчас меня волновали больше не мистические теории, а правда жизни.

- Марко, и какие неприятности мы с этого всего можем поиметь?

- Правильный вопрос, дорогая, - нервно кивнул он, окончательно став серьёзным. - До какого-то момента мы можем скрывать Дар нашего сына. А вот потом нам несдобровать.

- Даже так? Тогда, быть может, стоит поселиться в каком-нибудь удалённом уголке, чтобы случайно не встретиться с истинными аристократами? - перебив мужа, выдвинула я предложение.

- Не получится. Его уже видел мой друг с Даром. Он обязан сообщить о сыне в имперскую службу, чтобы та поставила Лео на учёт. Сокрытие подобного приравнивается к государственной измене. Но Лекарь сейчас направился в другой конец Ремской империи бороться с Чёрной болезнью. Это займёт у него несколько месяцев. Потом он должен будет провести в одиночестве ещё примерно полгода.

Дело в том, что имеющие подобный Дар накапливают в себе болезни. И хотя Лекарям ничего не грозит, но они являются источником заразы для остальных. Приходится долго и нудно очищаться. Особенно после Чёрной болезни. Честно говоря, не завидую им. По мне: такой Дар хоть и очень нужный, благородный, но безумно утомительный и в физическом, и в моральном плане.

Так что мы имеем почти год в запасе. Потом мой друг прибудет в столицу и заявит о новом одарённом. Если же мы будем после этого прятать Лео, то автоматически превратимся в государственных преступников. Поверь, долго бегать от правосудия не сможем.

И вот тут появляется большая проблема с очень опасным вопросом… КАК у простолюдинки мог родиться малыш с Даром? Такого за всю историю мира никогда не было! И если я хоть как-то ещё могу доказать родство с Лео после его совершеннолетия, когда станет понятно, что парень имеет Дар именно Ищейки, то с тобой, Анна, возникнут сложности.

- Какие? Я же его сама родила, и тому есть свидетели.

- Свидетелей можно обвинить в том, что они солгали за большие деньги. А сам ребёнок… Например, мы его похитили у семьи истинной аристократии.

- Бред!

- Нет, любимая. Это не бред. Тут уже начинается политика. Наличие неучтённого одарённого ребёнка очень хорошая основа для интриг. Его захотят заполучить многие, чтобы усилить свою семью.

- Марко! Но ты ведь можешь доказать родство с сыном!

- Верно, - кивнул муж. - Но ты меня не услышала. Смогу лишь после того, как Леонардо станет совершеннолетним, и в нём выявится не просто общая спящая одарённость, а именно Дар Ищейки. До этого момента я сам буду под подозрением. Сына у нас точно отберут и отдадут на воспитание в чужую семью истинных аристократов.

И даже если через шестнадцать лет я докажу, что являюсь его настоящим отцом, то ты… Не хочу тебя пугать, но на каторге так долго не живут. Да и мне обязательно предъявят обвинение в том, что украл дитя у своей одарённой любовницы и подсунул ему вместо настоящей матери простолюдинку. Подобное преступление тоже карается длительной каторгой.

- Но ведь должна же быть эта пострадавшая любовница! - в отчаянье воскликнула я, понимая, что только что рухнул мой счастливый мир. - Марко! Такой нет! Её попросту нет и быть не может!

- Найдут… - тяжко вздохнул он. - Анна. Наличие в семье ещё одного одарённого, да ещё и с иным Даром - это хорошая возможность приблизиться к трону. Поверь, столичные истинные аристократы в большинстве своём очень прагматичные, безжалостные люди. Они ни перед чем не остановятся ради усиления своего влияния в императорском дворце. Не все, конечно, но многие. Допускаю, что быстро найдётся какая-нибудь одарённая девица, которая заявит, что я её тайный любовник, похитивший сына.

Факты подгонят под такое дело. Наших же свидетелей-простолюдинов суд даже слушать не будет. Большее доверие всегда вызывают слова аристократов. Тем более, что на судью всегда может надавить сильный столичный клан, с которым будет в родстве моя “любовница”… Или попросту подкупят судейку бешеными деньгами.

Так что ситуация у нас серьёзнейшая. Я поэтому и ограничил все твои контакты даже с подругами. Нам нужно выработать новый план, который поможет не только объяснить всем, почему у простолюдинки ребёнок с Даром, но и выстроить правильное общественное мнение в Борено. Ведь в нашем городке через год обязательно все узнают о способностях Лео, как только мы заявим о них в столичные службы. Представляешь, какие сплетни и домыслы начнутся?

- Не представляю и даже думать об этом боюсь… - горько произнесла я. - Марко… Это же наш ребёнок.

- Да! - жёстко ответил он. - И мы его никого не отдадим! Анна! Если вам с Лео будет грозить опасность, то быстрее умру, чем подставлю вас под удар аристократических гнид, пытающихся дорваться до власти!

- Спасибо, Марко, - обняла я мужа. - Я верю тебе. Но, быть может, всё же стоит рассмотреть план не борьбы, а бегства из Ремской империи? Изменим имена, как Пчёлка с братом, и заляжем на дно в чужой стране? Поселимся в неприметной деревушке на краю света?

- Я много думал над этим, - признался муж. - Беда в том, что рано или поздно Дар Леонардо проявится. Мы не сможем скрывать его вечно. Как только на нас выйдут истинные аристократы… Пусть не из Ремской империи, а чужие, что ещё страшнее, так как те совсем с пришлыми церемониться не будут, то готовься к смертельной гонке по разным странам. И ещё: каждый день нашей жизни будет отравлять ожидание разоблачения.

А сын? Кем он вырастет, постоянно прячась по норам? К тому же любой Дар требует своего раскрытия и применения. Без этого истинный становится неуправляемым неврастеником, калечащим себя изнутри нереализованной силой. Мы с тобой попали в комнату с двумя выходами. Только около одной двери сидит дракон, а у другой демон. И каждый из них сильнее нас…

26.

Разговор с Марко полностью вывел меня из душевного равновесия. Почти сутки я прорыдала, не выпуская своего ребёночка из рук. Ну как так?! Он же мой! Кровинушка! А какая-то сволочь ради собственных амбиций может отнять Лео! Выдернуть из счастливой семьи и превратить в бездушный инструмент в своих политических играх. Муж находился рядом со мной. Он не утешал, не говорил ободряющих фраз, за что я ему была