Академия «505». Крах Ремали. Часть 1 - Дария Эссес

Сейчас я наблюдал за тем, как Роксания подходит к триаде со шприцом в руке. Несмотря на ситуацию и тяжелые воспоминания, я поразился ее умениям. Она стала бы хорошим врачом.

Словно почуяв опасность, триада заверещала и начала бесноваться.

– Может, это сделает кто-то другой?

Роксания посмотрела на меня поверх очков.

– Переживаешь за меня?

– За триаду.

Она хмыкнула.

– Хорошо.

Лаборанткам всё же пришлось подстраховать Рокси. Они вскинули руки, и с кончиков их пальцев потекла сила плеяд. Именно потекла, а не атаковала. И это оказалось намного мучительнее, потому что триада заскулила, словно ее медленно резали на кусочки.

Но ведь это – обычный человек.

– Стойте.

Все удивленно посмотрели на меня. Я сделал пару шагов и остановился напротив триады. Открыв черные-черные глаза, она оскалилась и потянулась ко мне, прищелкивая длинными когтями.

Человек.

– Не сопротивляйся, – тихо попросил я. – Мы хотим тебе помочь.

Триада любопытно наклонила голову, прямо как в Гриндавике, после чего издала звук наподобие выдоха. Ее тени затрепетали, будто в лабораторию проник ледяной ветер, но медленно стали уплотняться.

Она послушно прикрыла глаза.

Я вздрогнул от ужаса, но не подал виду. Как и все остальные.

Тело существа приняло более заметные очертания. Мне удалось разобрать нить, проходящую по тонкому позвоночнику и огибающую голову. Значит, это и есть ликвор. Роксания коснулась затылка триады, и каждый присутствующий задержал дыхание, когда игла проникла под подобие кожи.

Мы ждали минуту.

Десять.

Тридцать.

Несколько часов.

А затем триада стала принимать человеческие очертания.

Сонные и потерявшие надежду, мы подорвались с мест и бросились к ней, сгорая от нетерпения. Меня переполняли ужас, отвращение, толика счастья. Получилось? Мы действительно нашли решение проблемы? Мы правда сможем вернуть жизнь каждой триаде?

– П-п-п… помо-о-о… ги… те…

Я видел, как ее руки стали укорачиваться, а потом и вовсе слились из шести в две. Распахнутый рот начал уменьшаться, и мне удалось различить побелевшие губы. Тени неистово дрожали, но принимали прежнюю форму. К горлу подкатила тошнота, когда я почувствовал запах крови, а лабораторию заполнил шум ломающихся костей.

– Помогите…

Это происходило. Она становилась человеком. Я даже различил голубые глаза, длинные темные волосы и…

Девушка с хрустом выгнула спину.

– Нет!

И свалилась на пол с улыбкой на губах.

Я смотрел себе под ноги помутневшим взглядом, пока вокруг ботинок собиралась лужа крови. Красной, а не черной. Казалось, будто внутри меня что-то оборвалось и покинуло этот мир вместе с ней. Обычной девушкой. Чьей-то матерью или женой.

Сняв перчатки, Роксания выбросила их в мусорное ведро.

– Мертва.

Я убил ее.

Глава 12

– Что ты помнишь о своем прошлом?

– Ничего.

– А о настоящем?

– Ее.

Отрывок аудиозаписи со времен тестирования сыворотки «RML-55».

Скрытая информация, обнаруженная в базе данных Альтинга в 2060 году

Я был одержим ей.

До одури. До боли в костях. До невозможности дышать.

Я был старше нее на четыре года: эта разница не особо чувствовалась, но она всё равно меня волновала. Ксивер было шестнадцать. В таком возрасте девушки должны целоваться на вечеринках, до беспамятства напиваться и искать дело всей своей жизни, а не сидеть здесь – среди четырех стен с парнем, который не помнит своего имени.

Но я с детства знал, что вырасту эгоистом.

Поэтому ликовал, когда открывал глаза и видел перед собой ее.

Мой океан.

Я никогда не встречал девушек красивее. Ее губы имели вишневый оттенок, и мне отчаянно хотелось провести по ним языком, чтобы понять, такие же они сладкие на вкус, как в моих мыслях. Ее глаза, бездонные и притягательные, манили меня так же, как сирены манят заплутавших моряков. А эти маленькие веснушки, которые мне никогда раньше не нравились, пробуждали желание пересчитать их, как звезды на ночном небе.

Что я и сделал.

Двадцать три. Их было двадцать три.

Когда-нибудь я обязательно слеплю по ее подобию скульптуру.

Мы виделись, только когда нас приводили в общую лабораторию. Остальное время проводили в разных палатах, потому что девушкам нельзя было жить с парнями.

Очень жаль. Они лишали меня драгоценных минут рядом с ней.

На протяжении всего этого времени мой разум был окутан туманом. Если честно, я ничего не помнил и не понимал. Кто я? Почему я здесь? Что они со мной делают?

Сначала я пытался достучаться до своей памяти, но затем… сдался.

Потому что мне было плевать на всё, если рядом была она.

Однажды перед очередным этапом эксперимента нас закрыли в одной комнате. Я никогда не испытывал такого счастья, как в тот момент. Мы разговаривали и в лаборатории, но отрывками, потому что нас не оставляли на долгое время наедине.

А еще потому, что нас было трое.

Я забывал об этом факте, ведь меня волновала только она. Как оказалось, тот кудрявый парень был ее братом. Они ничего не помнили о прежней жизни, как и я, но свое родство ощущали даже вопреки этому.

Удивительно.

Был ли кто-то у меня? Я бы хотел иметь младшую сестру. Чтобы защищать и любить ее, как не любил меня мой…

…отец.

Отец?

Сейчас мы с Ксивер сидели в белоснежной комнате друг напротив друга, прижавшись к противоположным стенам. Из меня вырвался смешок: это напомнило мне какой-то фильм про психически нездоровых людей, которые любила смотреть Лира.

Я замер.

– Ледяной принц?

Мысль испарилась из головы, когда я услышал ее голос.

Ох, это прозвище. Оно что-то делало со мной.

– Да?

– Ты знаешь, почему мы здесь?

Я мельком осмотрелся.

– Думаю, это что-то наподобие зоны ожидания.

– Нет, я не про это. Почему они издеваются над нами?

Почему? Я не знал.

Каждый день они на самом деле изувечивали нас. Не столько физически, сколько морально. Всё началось с анализа крови, а сейчас я не удивлялся, когда от меня отрезали кусочек плоти и ждали, через сколько минут он зарастет. Не удивлялся, когда проводил несколько дней в кубе, наполненном водой, или когда меня били током. Изо дня в день. Изо дня в день.

Я перестал кричать на второй раз, Крэйтон – на третий, а Ксивер – на пятый.

Она дольше всех верила, что нас услышат.

Они исследовали наши тела и постоянно что-то записывали, записывали, записывали, будто боялись упустить даже самую незначительную деталь. Какая-то незнакомая девушка в очках смотрела на меня со