Призрак - Виктория Блэк

Я иду за ней. Звук моих шагов разбивается о стены и эхом отдается в ушах.

Алана убегает, я ускоряюсь. Она петляет меж серых стен и исчезает из виду, но я слышу ее учащенное дыхание и чувствую запах ее страха – он оставляет невидимый флер.

Чем дальше мы от зала, тем темнее становится вокруг. Алана не знает, что стремится к тупику. Ее шаги стихают. Нас снова окутывает тьма. Моя тьма.

– Попалась, птичка? Лететь больше некуда. За тобой дверь в подсобное помещение. Там нет выхода.

– Катись в преисподнюю! – ее крик звучит тихо, глухо…

– Повторяешься, милая, – усмехаюсь я.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – задыхаясь от страха, шепчет она.

Я делаю рывок в ее сторону, она вытягивает руки, чтобы удержать меня.

– Это тебе не поможет, – угрожающе рычу я.

Расстояние между нами стремительно уменьшается, Алана вжимается в дверь и делает попытку ударить меня своими маленькими кулачками.

– Молодец. Все правильно. Зли меня. Сильнее! – приказываю я, позволяя ей лупить меня по груди.

Она всхлипывает и начинает стучать по мне, а потом хнычет и убирает ладони.

– Больно? Я знаю, – мягко отвечаю я.

– Не смей прикасаться ко мне! Уходи!

– Не уйду. Сначала твоя киска ласково замурчит для меня. Скажи, Алана, твоя девочка уже начала плакать?

– Не трогай меня! В здании полно людей! Я буду кричать!

– Обязательно будешь. От удовольствия.

Алана толкает дверь, и та поддается. Она не успевает закрыться там, ведь я успеваю сделать шаг вперед. Теперь мы в замкнутом пространстве без окон.

Я надвигаюсь на нее, прижимая к стене, и расставляю руки по обе стороны. Алана задерживает дыхание, а потом просовывает руки под мой сюртук и обхватывает меня за талию. Это неожиданно.

Интересно, что она дальше сделает, хотя могу предугадать… Дерзкая кошечка. Давай, милая, сделай это!

Ее тонкие пальцы проникают мне за пояс и резко вытягивают пистолет. Я не двигаюсь. Я жду. Я дурею от ее запаха.

Алана упирает дуло пушки мне в грудь и дрожащим голосом произносит:

– Если ты тронешь меня – я выстрелю в тебя!

Мой слух улавливает легкие колебания и долю превосходства в ее интонации.

– Тебе приятно держать ствол в руках?

Алана затаивает дыхание, будто прислушивается к своим ощущениям, но ничего не отвечает.

– Теперь у тебя только две дороги: сдаться или убить меня. Только… – я кладу руки на пистолет и снимаю с предохранителя. – Вот, теперь давай. Сделай это.

Я не хочу умирать, но и не боюсь. Мои дни проходят под дулом пистолета. Каждый раз, выходя на задание, я готовлюсь распрощаться с жизнью. В первые пару лет было страшно, сейчас нет. Ни капли.

Алана медлит. Я слышу, как тихо постукивают ее зубы, а сердце бьется в груди. Надо помочь. Я беру ее дрожащие запястья и поднимаю выше, чтобы дуло коснулось моих губ.

– Стреляй, Алана! Если ты меня сейчас не убьешь – будешь наказана прямо здесь. Я чувствую запах твоих соков и слышу, как они стекают между твоих ног.

– Замолчи!

Руки Аланы трясутся, она вся содрогается, но храбрится. Чтобы помочь ей, я обхватываю дуло зубами. Крошка шмыгает носом, а я не могу сдержать усмешки. Я глажу ее по голове, словно уговаривая сделать этот шаг, перейти окончательно на сторону зла, но Алана не поддается, обессиленно опускает руки и роняет пистолет на пол.

– Хорошая попытка. Ты молодец, – чересчур мягко говорю я и слышу новый всхлип.

Если крошка думает, что я прижму ее к груди и буду успокаивать, то она сильно заблуждается. Сейчас я думаю только о том, как удержаться и не вытрахать ее до самого горла.

Я резко дергаю Алану за руку и разворачиваю к себе спиной. Из ее груди вырывается потрясенный вздох. Теперь она зажата в кольце моих рук, но ее тело трепещет не от страха. Я вытягиваю ремень из брюк и обматываю ее запястья, вывернув руки ей за спину. Немного наклоняюсь и прикасаюсь к ее колену, а потом медленно веду ладонью вверх по внутренней стороне бедра, поднимая подол платья. И чем выше я поднимаюсь, тем больше влаги ощущаю. Трусики мне мешают, поэтому я их рву и швыряю в сторону.

Ее платье хорошо тянется, мне удается задрать его до самой груди. Я просовываю пальцы в чашечки и с силой сжимаю затвердевшие соски. Алана издает сдавленный вскрик.

– Кричи громче, пусть нас услышат, – подсказываю я, снова с силой сжимая соски.

Алана дергается и пытается оттолкнуть меня попкой.

– Нет, Алана. Ты выбрала наказание. Ты целый день себя плохо вела, и сейчас тебе будет больно.

– Н-не надо, пожал-луйста. Д-давай уйдем отсюд-да, – заикаясь, просит Алана.

– Нет, ангелочек. Именно здесь и сейчас, – шепчу я ей на ухо, вдыхая ее запах. – Как же ты пахнешь, милая…

Я запускаю пальцы в ее волосы и, крепко сжимая, тяну вниз, чтобы она прогнулась в пояснице и оттопырила попку. Опускаю ладонь на оголенную ягодицу, мягко глажу, а потом со всей силы хлопаю по ней, выбивая из Аланы дух.

– Ты будешь послушной?

– Да, – отвечает она и тихо скулит.

– Обещаешь? – спрашиваю я и вновь шлепаю.

– Да, клянусь! Умоляю, хватит!

Я просовываю пальцы между ее нежных складочек и понимаю, что делаю все правильно. Ее соки стекают мне на ладонь. Я облизываю пальцы и шепчу ей на ухо:

– Детка, твоя киска сочится нектаром. Хочешь попробовать?

Алана мычит и крутит головой из стороны в сторону. Мне жаль мучать ее, поэтому я решаю дать ее девочке того, чего она просит.

Я расстегиваю ширинку, спускаю брюки с боксерами до бедер, выпуская на волю дымящийся член. Алана затихает и прислушивается.

– Нет. Я не готова, пожалуйста. Только не здесь!

– Я знаю, ангелочек. Конечно, не здесь. Это произойдет немного позже… Мы просто поиграем.

Алана вздрагивает, когда я просовываю член между ее горячих влажных складочек, и еще больше прогибается в пояснице. Молодец, послушная девочка. Я начинаю тереться о ее дырочку… Пожалуй, «тереться» – неподходящее слово, лучше использовать глагол «скользить».

– Твою мать, – вырывается у меня.

Это что-то на грани фантастики. Мой член настолько возбужден, что я вот-вот кончу. Каждое прикосновение головки к ее киске – настоящий взрыв. Я сейчас все здесь затоплю в сперме.

Как бы больно ни было моему члену, я прячу его в трусы, сжав зубы. Сначала я доведу Алану до пика.

– Детка, сейчас будет немного некомфортно, – предупреждаю я.

Пока до Аланы доходит смысл моих слов, я вставляю в узкую дырочку палец. Она нереально тугая,