Укради мое сердце - Лора Павлов

— У меня четверо братьев и сестер, а двоюродные жили в соседнем доме, так что скучать не приходилось. Когда мы были подростками, почти все лето проводили на реке. Я обожаю сплавляться, в колледже даже стал инструктором по рафтингу. В общем, детство у меня было отличное, если честно, хоть и не без шалостей.

— А с Джилли вы тоже вместе росли? — спросила я, вспоминая, что он упоминал про ее родителей на своем дне рождения.

— Да. Мы не встречались до колледжа. Всегда просто дружили, — сказал он тише. — Я знал ее почти всю жизнь.

Я провела пальцами по его волосам, отчаянно желая его утешить.

— Мне жаль. Потерять того, кого любишь — это очень тяжело. Я понимаю.

— Да. Но жизнь идет дальше. С тех пор прошло много времени. Я с головой ушел в учебу, в юридическую школу, сосредоточился на этом. — Он тяжело выдохнул. — Давай теперь немного о тебе поговорим.

Я кивнула, понимая, как ему важно сменить тему.

— Что ты хочешь узнать?

— Твоя мама уехала с теннисным тренером во Францию, когда ты была маленькой, а ты жила с отцом большую часть года и только летом бывала у нее, так?

— Да, — я не скрывала удивления от того, что он не только слушал, но и все запомнил.

— Ты говорила, что отец много работал. А каким было твое детство?

— У меня была замечательная няня — Дарлин. Она была моей главной опорой. Возила меня на теннис. Я занималась шесть дней в неделю с самого начала. В большинстве случаев я просыпалась, когда папа уже ушел, и засыпала до его возвращения. Но воскресенья были моими любимыми, — сказала я, вспоминая, как по субботам ложилась спать с радостным предвкушением.

— Что происходило по воскресеньям?

— Это был мой единственный выходной от тенниса. И папа тоже в этот день не работал. Каждое воскресенье он приносил мне пончик с глазурью и шоколадное молоко. Приносил их в маленьком пакетике из пекарни на углу и заходил с ним ко мне в комнату.

— Звучит здорово. Даже не представляю, что у Чарльза была такая сторона, — заметил он. — А что вы делали потом?

— У него тоже был пончик и кофе. Мы завтракали вместе, а потом решали, чем хотим заняться. Все было спонтанно, и он всегда давал мне выбрать. Иногда мы шли гулять на причал, иногда — обедать в загородный клуб, и он катал меня на гольф-каре. А бывало, что просто вдвоем выходили в море на лодке. Это самые теплые воспоминания о моем детстве. Эти воскресенья с папой. Потому что в остальное время он был весь в работе. А по воскресеньям он просто был папой, который проводил день со своей дочкой. Понимаешь?

— Звучит замечательно. И это продолжалось долго?

— Да. Сколько себя помню — до того момента, как я уехала в пансион в девятом классе.

— Ты сама хотела поехать в пансион?

— Не знаю. Просто всегда было понятно, что я туда поеду. Мой отец учился в Уэстклиффе, и он столько лет говорил, что и я туда поступлю, что я даже не задумывалась о других вариантах.

Я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Несмотря на темноту в комнате, свет луны освещал его красивое лицо.

— Большинство ребят из моей средней школы тоже уезжали учиться в пансионы, так что для меня это было чем-то естественным. Но я рада, что поехала. Я там по-настоящему обрела себя. И познакомилась со своей лучшей подругой.

Он обнял меня крепче.

— Звучит так, будто это был хороший опыт.

— Ага. А ты, наверное, ходил в старшую школу здесь, в Роузвуд-Ривер, и у тебя была та самая классическая школьная жизнь.

Он усмехнулся.

— И что ты имеешь в виду?

— Ну, ты наверняка был королем выпускного, а в школьном альбоме у тебя было написано… — я задумалась на секунду, — «Скорее всего, захватит мир».

— Угадала. Я действительно был королем выпускного. А подпись была: «Скорее всего, станет знаменитостью». — Он рассмеялся. — А у тебя что было?

— У нас была школа только для девочек, так что выпускного не было. А моя подпись была: «Скорее всего, выиграет Уимблдон». Я, как видишь, больше была известна своими теннисными навыками, чем светской активностью.

— Ну, по мне так тебе надо было дать звание «Лучшая в искусстве минета», потому что ты в этом просто мастер.

Я рассмеялась, откинув голову.

— Спасибо. И спасибо за сегодняшний день. Думаю, завтра нам стоит вернуться к обычному режиму, ладно?

Он немного напрягся от моих слов.

— Что, я тебя чем-то разозлил?

Я на секунду задумалась. Истон всегда был прямолинейным и я должна была ответить тем же.

— Все было здорово. Потрясающе, если честно. Но я себя знаю. Я справляюсь с интрижками, если точно понимаю, что это такое. И, по правде говоря, я никогда не принимала ванну с мужчиной. Даже с тем, с кем встречалась долго. И обычно я не веду таких разговоров, не делюсь столь личным. Поэтому, если это продолжится, всё может стать слишком запутанным для меня. Понимаешь, о чём я?

— Да. Конечно. — Он прочистил горло. — Если тебя это утешит, то это была лучшая интрижка в моей жизни.

— Ага. Мы были просто огонь. Все эти оргазмы, сцена в коридоре с Джеймисоном, разговоры о детстве, ванна… Эта интрижка войдет в историю, Чедвик.

— Ну, мы оба перфекционисты. Неудивительно. А завтра все вернется на круги своя. Будто ничего и не было.

— Договорились, — прошептала я, чувствуя, как веки тяжелеют. Я вдохнула его запах, и маленькая часть меня захотела, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

И я слишком хорошо знала, что нельзя влюбляться в мужчину, которого никогда не получишь.

* * *

Последующие две недели после возвращения в Роузвуд-Ривер прошли как в тумане. Мы провели три дня в городе, беря интервью у сотрудников, прежде чем закончить работу там. Мы честно сказали Бруно, что в его деле есть пробелы, из-за которых все будет непросто.

Мы вернулись в офис и решили, что оставшиеся интервью будем проводить удаленно. Среди опрошенных были люди, которые не звучали как по написанному сценарию — они выглядели вполне убедительно. Но было и немало таких, кто повторял абсолютно те же фразы, что мы уже слышали от других. А это вызывало серьезные опасения.

Покрывают ли они Бруно и компанию, на которую работают?

Или просто боятся самой идеи судебного процесса?

— Хенли. Ко мне