Один процент тебя - Мишель Гросс

Ему было неудобно спать в вертикальном положении. Поскольку Элай все еще был в его объятиях, когда проснулась, я решила, что Элайджа был слишком напуган, чтобы двигаться. Мне следовало разбудить его, чтобы он мог отправиться домой, но я положила голову ему на плечо. Еще немного…

— С днем рождения. — Раскатистый, хрипловатый голос Элайджи напугал меня до смерти. — Он довольно требователен.

Я быстро поднялась с его плеча и встретилась с темными глазами.

— Ты меня напугал, — прошептала я. — Думала, ты спишь. Уже собиралась разбудить тебя, чтобы ты мог пойти домой, — быстро проговорила я.

Скрестив руки на груди, он вздохнул.

— Как часто ты встаешь к нему по ночам?

Я пожала плечами, чувствуя себя неловко из-за того, что вывалила грудь на его обозрение. Я не стеснялась кормить грудью, но у Элайджи были ястребиные глаза, и моя кожа покрылась мурашками от осознания того, что он смотрит на нас.

— Очень редко. Время от времени. Мне повезло. Он спит всю ночь в отличии от Люси в его возрасте. Думаю, ей исполнился год, прежде чем я смогла спокойно спать.

Он издал звук «хм».

— Смею предположить, что работа и учеба не способствовали этому.

— Нет, но оно того стоило. — Сказала я, пожав плечами.

— Их отец. — начал он.

Я выдохнула.

— Подожди. Если уж мы затеяли этот разговор, позволь мне отнести их в постель.

Он встал, морщась и обхватывая шею.

— Я отнесу Люси. Ее комната — та, что справа?

Я кивнула. Как только Элай снова начал засыпать, я быстро прикрылась, пока Элайджа ушел, и помогла Элаю срыгнуть, прежде чем отнести его в кроватку в своей комнате. Когда я вернулась, Элайджа снова сидел на диване, раскинув ноги. Мое сердце забилось с удвоенной силой, подстегиваемое жаром в животе.

Между работой и материнством мое тело так долго не испытывало желания, что поначалу я его не осознавала. Даже когда была со Скоттом, я не испытывала подобной тяги к близости. Секс обычно происходил потому, что он этого хотел, и его не волновало, что я была измотана и требовалось гораздо больше усилий, чтобы мне было хорошо с ним. Как мне казалось, именно из-за этого я не особо хотела секса со Скоттом.

Но с Элайджи я чувствовала все в полной мере. Это заставляло меня крайне нервничать и осознавать его присутствие. Элайджа был моим другом. Хуже всего в нем сочеталось все, что я хотела видеть в любовнике — партнере. Он был тем, кем никогда не был Скотт. Мне было страшно. Я с грустью осознала, что Скотт даже в сексе не очень хорошо относился к моему телу. Забавно, что я не замечала всех недостатков наших отношений, когда была ослеплена любовью и преданностью.

Как я могла позволить себе довериться Элайджи после всего, через что мне пришлось пройти со Скоттом? И как я могла не хотеть назвать его своим?

Когда вчера Скотт последовал за нами в квартиру и ранил не только мои чувства, но и чувства Люси, единственным утешением для меня было попросить Элайджи прийти. Мой выбор оказался правильным. После половины дня, проведенного с ним, неуместные страхи и переживания Люси были забыты.

Опустившись на диван рядом с ним, я подтянула ноги под себя и повернулась к нему лицом.

— Начинай. Если собираешься заставить меня признать, как глупо я себя вела, давай приступим к делу.

Он откинул голову на диван и смотрел на меня взглядом, который я не могла расшифровать.

— Ты слишком милая и этим все пользуются. Как ты сошлась с тем говнюком, которого я видел вчера, никогда не пойму. Твои дети самые милые, потому что ты их мать. Определенно, в них ничего от него нет.

— Во-первых, если когда-нибудь услышу, что ты говоришь так при Люси, я тебя отшлепаю. Неважно, что она может услышать от его семьи, я никогда не опущусь до их уровня. — Затем я улыбнулась. — Но раз уж она спит, не могу не согласиться. Я любила его и, как бы жалко это ни звучало, продолжала бы заботиться о нем, если бы он не изменил. Но сейчас, оглядываясь назад, удивляюсь, как могла быть счастлива, если постоянно разочаровывалась в Скотте.

— Полагаю, он не работал? — В его тоне слышался гнев. Я кивнула. — И до сих пор не работает?

— Нет, но он учится.

— Ну и что, блядь? У него появилась ответственность, когда ты забеременела. Кто позволяет беременной женщине работать и учиться? — Он говорил все громче. Я сжала плечо Элайджи, и он глубоко вздохнул, закрыв глаза и успокаиваясь, прежде чем снова заговорить. — Меня удивляет, что ты считаешь это нормальным. Я бы ни за что не позволил тебе пройти через это. Он должен был жертвовать сном, а не ты. Он должен был совмещать работу, учёбу и родительские обязанности, пока ты ходила на учебу и возвращалась домой к Люси. Ты должна была оставаться дома и проводить с Люси все свое свободное время.

В этот момент по моим щекам покатились слезы. Слова Элайджи напомнили о той нежности, которой мне не хватало, потому что Скотт никогда не помогал мне. Стыд, который я испытывала, был еще хуже. Я позволила себе любить мужчину, который не любил ни меня, ни нашу семью. Я была единственным взрослым, работающим над нашим будущим. Из-за эгоизма Скотта я упустила моменты с Люси. Моменты, которые никогда не вернуть. Я закрыла лицо руками зарыдав сильнее.

Внезапно две сильные руки схватили меня и притянули к себе. Элайджа обнял меня и тянул, пока я не оказалась у него на коленях. Его огромная масса успокоила что-то глубоко внутри, подарив чувство комфорта, которого я никогда раньше не испытывала. Не тот покой, который получаешь от родителей или друзей, а нечто большее. Его нежность успокаивал меня, разжигая огонь глубоко внутри, разжигая во мне сильные эмоции.

Обхватив одной рукой мои колени, Элайджа прижал руку к моей щеке.

— Я не хотел тебя расстраивать, детка. Я просто хотел, чтобы ты знала, как много ты заслуживала. До сих пор заслуживаешь.

Я провела рукой под глазами. Внезапно я вся запылала. Жар, исходящий от Элайджи, просочился сквозь мои джинсы. В этот момент я подумала, что хочу от него чего-то большего.

— Знаю, — выдохнула я.

Он сжал мясистую часть моего бедра. От его прикосновения тело начало покалывать.

— Рад, что ты не с ним, — пробормотал он, проводя пальцами по моим волосам. Мои глаза встретились с его, когда он спросил: — Он расстроил тебя и Люси, потому что я