Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери

удосужившись даже положить его в раковину, не говоря уже о том, чтобы помыть.

У меня возникает искушение сделать это за него, но он никогда не научится, если я

это сделаю. Поэтому я ухожу, не заботясь о том, что опоздал на встречу с

Джексоном. Мне просто необходимо сейчас быть где-нибудь, кроме как на

расстоянии броска от Харпера.

Джексон, в отличие от Харпера, пунктуален и не отлынивает, не предупредив меня, так что он уже ждет у входа в спортзал, когда я прихожу. Похоже, мы оба пришли

рано.

Я знаю, что у меня лицо как гром, потому что коридор фанатов, через который мне

пришлось пройти по пути сюда, сказал мне, чтобы я взбодрился.

Я благодарен Джексону за то, что он не спрашивает сразу, в чем дело, потому что я

бы, наверное, взорвался. Вместо этого мы отправляемся в раздевалку, бросаем

сумки и куртки и начинаем разминаться.

Он смотрит на меня боковым зрением, пока мы используем соседние кросс-тренажеры, словно пытаясь понять, как спросить, все ли в порядке. Это делает меня

немного параноиком, потому что мне кажется, что он все видит. Я не знаю, что

Андерс рассказал ему о той взбучке, которую он устроил нам в начале сезона, и

знает ли Андерс, что мы с Харпером восприняли его предложение симулировать

дружбу на публике буквально. Я также не знаю, какое влияние Джексон имеет на

принятие решений в команде, что делает эту ситуацию немного политической.

Возможно, мне не стоило рассказывать Джексону о поцелуе. Я не назвал Харпера,

но у меня такое чувство, что он подозревает, что это был он. Это раздирало меня на

части; это очень мешало моей голове, что отражалось на моих спортивных

результатах. А я не могу себе этого позволить. Я просто не мог больше держать это

в себе, эти навязчивые мысли и чрезмерные размышления, и однажды я просто

проболтался об этом, когда мы пили кофе. К тому же я знаю Джексона уже около

десяти лет, хотя это первый сезон, когда он присоединился к нам в туре в качестве

члена команды менеджеров. Он всего на год младше меня, и если бы

обстоятельства сложились иначе, я думаю, мы бы давно стали близкими друзьями.

Его отец - мой босс, что не помогло мне вначале, и Джексон всегда был немного

замкнутым. Трудно писать объективно и критически о своих друзьях, а поскольку

он построил свою карьеру и репутацию как репортер гонок чемпионата, я знаю, что

это создает определенные трудности. Когда он только начинал, его обычно

обвиняли в кумовстве, потому что его отец - директор одной из самых успешных и

конкурентоспособных команд. В некоторых своих ранних материалах - статьях для

автогоночных журналов и одном документальном телефильме, который мне

особенно запомнился, - он, на мой взгляд, заходил слишком далеко и делал

несправедливо язвительные заявления о гонщиках Хендерсома, включая меня, и о

своем отце и последних инженерных решениях. Оглядываясь назад, я думаю, что он

просто пытался утвердиться, и теперь, спустя более десяти лет, он заслужил свою

репутацию проницательного критика, хорошего интервьюера и одного из лучших

обозревателей автогонок.

Его отпуск в качестве члена команды менеджеров наступил по просьбе его отца. Я

знаю, что Андерс гордится карьерой сына, но думаю, он также хочет, чтобы

Джексон сменил сторону и использовал свои знания и опыт, чтобы стать

менеджером команды и в конечном итоге директором, как он. Я не уверен, что

Джексон хочет именно этого, но, полагаю, в этом и заключается смысл его

попыток.

Сидя друг напротив друга на полу и разминаясь, мы обсуждаем, какие веса будем

поднимать сегодня. Я все еще переживаю из-за ситуации с Харпером и, очевидно, не очень хорошо это скрываю.

«Ты в порядке?» - спрашивает он, когда я протираю тряпкой вспотевший лоб с чуть

большей энергией, чем это, возможно, необходимо.

Мы чередуем русские скручивания и махи гирей, и я направляю свое разочарование

на ускорение повторений, в результате чего задыхаюсь сильнее, чем обычно. «Ммм.

Еще один сет».

«Как дела?»

Джексон обходит тему Харпера стороной, словно не хочет лезть на рожон или

намекать на то, что, как ему кажется, он знает. Что, наверное, к лучшему.

«Фух», - простонал я, полностью откидываясь на коврик, чтобы не смотреть на

него, пока я стону. «Я никогда не жил с таким человеком, как Харпер Джеймс.

Прошло пять дней, а я уже не могу этого вынести. Я скучаю по Элайдже. Он

никогда не оставлял крошки от тостов и ножи для масла, словно ожидал, что я

стану его личной горничной».

«Значит, он немного грязноват?»

Я смотрю на Джексона. Немного грязноват?

«И не только. Он невнимательный, эгоистичный засранец. Он приходит в любое

время ночи, громыхает по кухне и шумит. Он топит ванную каждый раз, когда

принимает душ, потому что не может полностью захлопнуть дверь. А еще он

постоянно ходит без одежды».

«О, нет. Представь себе, тебе приходится весь день смотреть на полуголого

сексуального спортсмена. Тебе, наверное, так тяжело».

Если бы только Джексон знал, насколько тяжело. На днях я видел, как Харпер

вытирался полотенцем. Он что, не знает, как закрывать дверь?

Джексон знает, что я би, и небрежное использование местоимений, когда я

рассказывала ему о поцелуе, означает, что он знает, что это парень, который сейчас

морочит мне голову.

«Я бы предпочел, чтобы он время от времени надевал футболку и мыл посуду».

«Нет, не наденет».

Дикарь. Я симулирую рвотный позыв, но Джексон его не отпускает. Думаю, годы

интервьюирования дали ему неплохой нюх на всякую чушь.

«Ты единственный человек, которого я знаю, который не хочет попасть в первый

ряд на шоу Харпера Джеймса», - говорит он.

«Я пришел в спортзал, чтобы убежать от него. Может, поговорим о чем-нибудь

другом? Мне надоело слышать его имя».

«Хорошо», - соглашается Джексон. «Не хочешь поехать домой на пару недель

после этого? Сильверстоун - всегда такая хорошая трасса для тебя».

«Можешь повторить это еще раз». Я никогда не занимал на этой трассе места ниже

P3, даже в год своего новичка. Домашняя территория, и все такое. Но больше всего

мне не терпится увидеть Элиз и детей, ну и маму, конечно. Это самое главное в

этом году - вернуться в Великобританию. «Конечно, я люблю Сильверстоун. P1 на

глазах у родной публики - это было бы здорово. К тому же, видеться