Пленница Повелителя Василисков - Эмили Гунн

class="p1">- Я? – хмыкает он, едва ли не полностью вернув себе самообладание. – Шшс-сс, - дразняще высовывается раздвоенный кончик его влажного языка. - К кому? К твоим выдумкам, маленькая лгунья?

- К твоим, скорее! – задетая собственной мягкотелостью заявляю я. – Это ты придумываешь обо мне небылицы! Про тунов, которых я в глаза не видела, - позволяю себе повысить голос, потому что меня уже трясет от негодования и горечи. - Про отравление, о котором я понятия не имела! Амтомаса, который… который меня… - застревают слова в горле, пропитавшись поруганными слезами. - Он же меня... А ты!.. - выдавливаю из горла лишь хрип отчаяния.

Адиллатисс повторно меняется в лице. Оно бледнеет и вытягивается, приобретая холодные черты второй сущности.

- Он обидел тебя? – спрашивает василиск то, чем давно должен был бы озадачиться. – Заставил?

Какой запоздалый вопрос! Я смотрю на хмурого мужчину, только сейчас задумавшегося, а не надругались ли над его женщиной?

И мне... смешно!

Это же просто СМЕШНО!

Я извелась, будучи не в права заговорить об этом. Мне рта раскрыть не давали! Он сам же и приказал мне молчать о том, что было. Так что я и попросить о заступничестве уже не мечтала!

Возможно, мне бы стало легче, позволь Адиллатисс хотя бы поделиться. Выплакаться... Хотя о чём это я?! Кому? Кому бы я рассказала тут??

А теперь он обеспокоен?!

- Ха! Ахаха! – вырывается из меня истеричный смех. А вслед за ним выплёскиваются слёзы. Боли. унижений. Абсурда.

Абсурд. Какой абсурд!

- Лиза… - шепчет Адиллатисс, опешив от моей реакции. – Лис-са! – трясет, вцепившись в плечи.

Но его Лисса невменяема сейчас. Она хохочет, упиваясь соленой жидкостью своих невыстраданных печалей.

- Перестань, Лиссса, - шипит Адиллатисс, отстранившись. – Лисса, маленькая, - прижимает меня к себе через секунду. – Девочка, что же ты молчала?

- Молчала?? – подрагиваю от смеха. – А разве мне можно говорить? Я же бесправная рабыня. Вещь, что обязана безмолвно подчиняться!

- Хватит, - гладит он мои волосы. Но мне всего этого уже не нужно. Я хочу колоть. Колоть и колоть в отместку!

- Так тебе и вправду вдруг стало интересно, что он сделал? – переспрашиваю, поймав себя на том, что я наслаждаюсь встревоженностью Адиллатисса. - Хочешь, чтоб рассказала , что со мной сотворили?

- Что?! – уже не шепелявит, а рычит василиск почище раненого зверь.

- А я не знаю, - запрокинув голову, смотрю в его глаза с вытянувшимися зрачками посреди мерцающего янтаря. – Представляешь? – проходят по моим губам последние спазмы судорожного смеха. – Амтомас мне так и не сказал…

Адиллатисс смотрит на меня не отрываясь. Он в замешательстве. Я вижу как меркнет блеск солнца в пожирающих меня зрачках. Он буравит мне ими душу, он давит. Давит и всматривается в глубины моих насмеюхащихся глаз в поисках объяснений. Но их там нет. У меня нет ответов. Я бы хотела узнать их от него. Но и он не может мне их дать.

- Что ж, - внезапно произносит василиск, когда разросшаяся тьма в его взоре вытесняет последние янтарные искры, - сейчас-сс мы вместе всссё и узнаем.

Решимость его словах тягуче оседает на моих накаленных нервах. Адиллатисс не уходит, не спешит выбить правду из Амтомаса, вопреки сказанному. Он задумал нечто иное, - понимаю я через секунду. Нечто тёмное и вместе с тем отчаянно желанное.

Василиск рывком хватает меня за предплечья и отводит их назад. Слишком неожиданно! Я дергаюсь, рефлекторно подавшись вперед. Прерывисто дышу, вздымая грудь, что будто выпятила ему навстречу. Довольная улыбка предвкушающей змейкой расползается по губам повелителя, когда он медленно передает мои пойманные запястья в свою левую руку за моей спиной. Теперь я как на ладони. Максимально открыта, слаба, будто бабочка прибитая к картонке. Адиллатисс может делать что угодно со мной. Трогать, ласкать, сжимать в неистовом экстазе.

Прикрываю глаза в слабовольной попытке скрыть сияние своей собственной жажды. Слёзы еще не высохли на моих опущенных ресницах, а я уже плавлюсь в кипящей похоти его влажного дыхания. В обжигающих парах его шумных выдохов.

А когда чувствую твердость его желания, упирающуюся мне в бок, теряю всякое самообладание. Истерика уступает низменным позывам плоти, пульсации между подгибающимися ножками, требующей насыщения.

И Адиллатиссу это известно. Он победно хмыкает, а в следующую секунду я уже закинута на могучее плечо повелителя Василисков.

Меня несут к постели. Осторожно скидывают с плеча, чтобы без промедлений стянуть с меня одежду, ставшую абсолютно лишней. Целуют. Жарко, голодно. Но временами поцелуи становятся лишенными пошлой развязности. Адиллатисс вдруг жестко хватает меня за волосы у виска. Но совсем не больно. Он просто фиксируют мою голову, чтобы засыпать моё лицо и шею громкими, обычными поцелуями. Так странно… Я дезориентирована от этих смачных чмоков, покрывающих мои щеки, подбородок, даже нос!

Будто меня не охмурять гипнотической дрёмой собрались, а после долгой разлуки у перрона встречают! Но сосредоточиться на этом несоответствии действий изголодавшегося по мне мужчины с его образом властолюбивого правителя мне, конечно, не дают.

Уже через мгновение моё полностью обнаженное тело распластано перед Адиллатиссом, обводящим меня порочным взглядом. Он только смотрит теперь, а я пылаю. Растворяюсь в огне его глаз. Василиск сверкает облизывающимся взором, а я возбуждаюсь до предела, понимая, что этот пресыщенный мужчина жаждет именно меня. Постоянно. Всегда. И от этого осознания я позволяю всем остальным эмоциям и даже обидам стать второстепенными. На пару часов я хочу лишь одного – насладиться его голодом!

Бесстыдно разглядываю внушительные размеры его плоти с соблазнительно бугрящимися венами и непроизвольно облизываю губы, задержав взгляд на багровом бархате слишком широкой головки. Я хочу его. Всего.

Но в этот раз василиск отчего-то медлит. Он склоняется над моим раскрасневшимся лицом и шепчет, накрыв моё изливающееся в нетерпении лоно своей горячей ладонью:

- Сс-сегодня тебе придется потерпеть, маленькая, - шелестит у моего напряженного ушка. - Сегодня я хочу попробовать тебя полнос-сстью. Ты же потерпишш-шь для меня, да, девочка?

И прежде, чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, чувствую, что та самая крупная головка, которую я так жаждала принять в себя, упирается вовсе не туда, куда я была готова!..

Глава 25. Адиллатисс. Тёмные дни, предшествующие последней главе.

Адиллатисс.

Тёмные дни, предшествующие последней главе.

Что происходило после истории с зачахнувшими от лжи цветами? Что было